Чувство летучести - [4]

Свет и ветер, свет и грязь, свет и лужи,

Свет и тополь, свет и я, и дорога…

А я речки сумасшедшей — не хуже:

Что-то прыгает во мне по порогам.

Из-за солнца, даже ветра не слышно…

Если ты в нём раствориться не сможешь —

Ты не выдержишь — огромное слишком

Это солнце…

Серая цапля

Серая цапля расправила серые крылья.

Ровные-ровные, тихие-тихие перья…

Дождь прошуршал невесомой серебряной пылью.

В тёмном пруду отразились большие деревья.

Серые крылья, бесшумные плавные взмахи…

Так тишина поднимается утром туманным над прудом.

Страхи ночные, густые полночные страхи

Тают, реальность теряют в присутствии чуда.

Можно вздохнуть полной грудью, роняя привычную тяжесть.

Знаешь… за прудом живёт настоящая серая цапля…

Видишь? — живём! И, на новое утро отважась,

Падает свет, словно дождик, за каплею капля.

Люблю

Понимаешь?..

Тайну, даже небольшую,

Ощущаю, как награду…

Поделиться?.. Что скажу я?..

«Снег с высоких сосен падал»?

Невозможно… Запредельно —

«Пум…» сорвавшегося снега,

Шелест хвои, шум бесцельный

Вниз стремительного бега…

Что сказать? Что птицы пели?

Что ручьями золотыми

Плавились, горели трели

Между соснами литыми?

Падал снег… срывался с веток,

Падал снова… падал… падал…

Падали охапки света,

Шапки, россыпи, громады!

Кроны синие качались…

Снег сиял, и пели птицы…

Мы под вечер повстречались.

Я хотела поделиться…

«Падал снег — такое чудо!

Понимаешь?» «Понимаю!»

Объяснять всего не буду —

Просто нежно обнимаю…

«Знаешь, звук какой у света?»

Прошепчу я безнадежно.

Поделиться — шансов нету!

Поделиться — невозможно.

Но на уровне восторга,

Замирания и дрожи

У души исчезнут створки,

Логика исчезнет тоже.

То, что не передаётся

Бесполезными словами,

Тихим смехом с губ сорвётся…

Талым снегом меж стволами…

«Понимаешь?» «Понимаю!»

Что ещё для счастья нужно?

Обнимаешь… Обнимаю…

Под ногами — снег жемчужный…

Моему мужику

Да и где уж тут найдутся слова —

Только ахать, сладко сердце уняв:

Как мужик красиво колет дрова!

Да — в охотку! Да рубаху-то сняв!

Солнце в небо окунулось, как в мёд.

Пот блестит на загорелой спине.

Колуном — как ахнет — АХ! — как взмахнёт!

Отлетают щепки под ноги мне.

И берёзовый чурбак — пополам!

Да ровнёхонько, как хлеба кусок!

Да играючи — полешки к ногам!

Да удары — к волоску волосок!

Древесины упоительный звук,

Принимающей звенящий металл,

Взмахи точные натруженных рук.

За работой его вечер застал.

Он в сиянии усталого дня —

Совершенный и пленительный Бог.

Он расплавленного полон огня,

И растёт гора поленьев у ног.

Пополам! И — АХ! — опять пополам!

Свет вечерний в каплях пота дрожит.

Это Бог, свои забросив дела,

Самый комель на полешки крошит!

Это Бог водицу пьёт из ковша,

А на торсе — солнце медью горит.

В восхищенье замирает душа —

Словно сам он весь из света отлит!

Ты

Наши души смешались, коснувшись слегка,

Словно воздух с туманом и как облака…

И не важно — твоя ли, моя ли рука…

И не важно — ты здесь, или издалека

Меня сердцем коснёшься… Как чай с молоком

Перемешан наш смех, перемешан наш сон…

Ты — мой путь? Значит путь. Ты — мой дом? Значит дом.

Мне с тобою легко даже в гору пешком.

Золотой, согревающий, радостный свет,

Утро доброе, жаркое солнце, привет,

Ты — на всю мою жизнь — благодарный ответ,

Без тебя и меня, получается — нет.

А ещё — ты безудержный ласковый дождь

По полям раскалённым — на жёлтую рожь,

И от грома — восторга щемящего дрожь,

Когда новую молнию с ужасом ждёшь…

Да… «Великий Квадрат не имеет углов»…

И бессмысленно слово такое, «любовь»…

Словно я из камней собираю цветок…

Словно углем рисую бурлящий поток…

Лишь тебе… Лишь тебе объяснить я смогу,

Как смешно танцевать босиком на снегу,

Когда радости тесно, и искры летят,

А на сердце — десятки пушистых котят!

Вслед Февралю

Вот осталось от зимы два часа,

И Февраль уже собрал чемодан

И сидит, прикрыв устало глаза…

Может, плачет он, а, может быть — пьян…

А под снегом, в тишине, в темноте,

Оживают ото сна семена…

А над снегом разгулялась Метель —

Никому она уже не нужна…

Скоро полночь. Он продрогшей рукой

Проводнице предъявляет билет…

И — плацкарт, и — стук колёс, и — покой,

И — уехал. И — его больше нет…

А Метель ещё кружит да поёт,

Притворяется весёлой, лихой…

А на реках тёмный плавится лёд…

А Февраль уже совсем далеко…

Она брошена, чего уж скрывать!

Он не взял её с собой, не позвал.

Всё пытается она танцевать,

Засыпает белым снегом вокзал…

Любовники

А бессовестная Весна

Две недели спит с Февралём.

Не повенчанная календарём —

Полюбовница, не жена.

От любви и Февраль ослеп:

Лишь Весна у него в глазах.

И деревья стоят в слезах.

Тонет месяц и топит снег.

Без цветов Весна, без одежд:

Смех, да ветер — всего-то добра!

Но отчаянно любит Февраль

Без гарантий, без слов, без надежд.

Он уйдёт через несколько дней

За Зимой уйдёт в холода…

Но дрожит на ресницах вода,

Плачет талое сердце о Ней…

Ветки тонкие рыжих кустов

Прожигают безжалостно лёд.

Он уйдёт совсем, он уйдёт,

Пропадёт в снегопаде густом.

Бессовестная!

Да… Она до того безответственна,

Что сбежала, ушла с работы.

Ей плевать, что на улицах — бедствие,

Что ругают её до икоты.

Поминают и осуждают,

Уговаривают вернуться.

Уговоры ей — не мешают…

Видно, совести не проснуться.

Ах, Весна! Испарилась, пропала!

С Февралём улетела за горы.

Убежала речушкою талой

Под ворчание и разговоры.