Чумазый Федотик - [18]
Я прекрасно сознавал, что она не шутит и не припугивает меня, а сделает именно так и только так, как сказала. Картина представлялась неутешительная: либо мне от хулиганов попадет, либо от бабушки моей Евдокии Матвеевны.
Отыскал я палку, сам вышел на улицу, а душа моя ушла в пятки, точнее убежала туда — до того я трусил.
Мне казалось, что я медленно, но верно топал на явную смерть. А топал я для того, чтобы сделать вид, что душа у меня будто бы не в пятках, а то бы я ее оттуда вытоптал.
И конечно, едва я завернул за угол, как сразу увидел Генку Сухаря с его компанией. Они сразу двинулись мне навстречу. Ничего не соображая от страха, не понимая даже, в какую сторону мне от них убегать, я бросился к ним. На миг хулиганы растерялись, а потом принялись за меня, вырвав из рук моих палку. Но попав, так сказать, в привычную обстановку, в положение вечно избиваемого, я немного очухался и заорал во все горло:
— Наших бьют! Бьют наших! Ох, как наших бьют! Бьют ведь наших, бьют!
Хулиганы опять на миг растерялись, и тут раздался грозный голос бабушки моей Евдокии Матвеевны:
— Стой! Ни с места! Стрелять буду!
Смотрю: в руках у нее обыкновенные, правда очень большие, грабли, а она кричит:
— Сейчас стрелять буду, а ты, внук, бей их почем зря! Бей, бей, не жалей!
Никого я ударить не успел: хулиганы рассыпались в разные стороны.
Больше они меня не трогали, хотя изредка пугали — кулаками вслед грозили, что-то вслед выкрикивали, да и только.
Особой заслуги у меня в этой истории не было, но и страха перед хулиганами уже не было. А хулигану довольно почувствовать, что его не боятся, и он отстанет.
Всем бы такую бабушку, какой была моя — Евдокия Матвеевна. Она и баловала меня щедро, а когда требовалось, не скупилась и на самые щедрые наказания. Все мне было только на пользу.
КАПРИЗНЫЙ ВАСЯ И ПОСЛУШНЫЙ ПЁС АТОС
Но больше всего на свете Вася любил капризничать. Это у него здорово получалось.
Не знал Вася, не подозревал даже Вася, что капризничать — дело совсем плохое. Васе казалось, что капризничать дело совсем хорошее.
Вот сидит Вася за столом, ест.
Ест Вася, ест, больше уже не может. Наелся.
Тогда Вася как — стук ложкой по тарелке!
Тарелка и раскололась.
Мама как — хлоп ладонью по столу: рассердилась.
Папа ногой как — топ, топ, топ! Рассердился. Вася — реветь.
— Марш в угол! — приказывает папа.
В углу Васе хорошо, только неинтересно и обидно. Стоит Вася в углу, ноет, хнычет, пищит, повизгивает.
А Васю заставляют просить прощения. А просить прощения тоже неинтересно и обидно.
И Вася не просит прощения, пока чаю попить не захочет. Захочет Вася чаю попить, тогда и прощения попросит.
Простят Васю, чаю ему нальют.
Пьет Вася чай, пьет, пьет, больше уже не может. Напился.
— Вот какой хороший мальчик, — говорит мама.
— Пора спать, Вася, — говорит папа. — Вася, бай-бай.
Укладывают Васю в кровать.
Лежит Вася в кровати, но спать и не собирается. Хорошо Васе в кровати, только неинтересно и обидно. Как в углу. Одна разница: в углу стоишь, а в кровати — лежишь.
Вот если бы наоборот: в углу лежать, а в кровати стоять.
Сказано — сделано! Встает Вася и радостно кричит, громко кричит.
— Спать, спать, спать, — говорит мама и укладывает Васю обратно в кровать.
Вася кричит лежа, но уже не радостно, а обиженно.
— Не обращай на него внимания, — говорит папа, — покапризничает и уснет.
Как бы не так!
Так бы не как!
Вопит Вася во всё горло.
Отшлепают Васю. Плачет Вася. Еще отшлепают Васю. Еще поплачет Вася.
Никто не обращает на Васю внимания.
Устанет Вася реветь и уснет с горя.
— Ребенок стал совсем капризным, — грозно скажет папа.
— Хорошо, что в садике не капризничает, — грустно скажет мама.
Но вот Вася стал капризничать и в садике.
Никто не знает, кто учит детей капризничать. Кто?
Говорят, что бабушки и дедушки, папы и мамы.
Но это неважно: не все бабушки и дедушки, не все папы и мамы учат детей капризничать.
Да кто же учит детей капризничать?
Дети учатся капризничать сами. Им очень нравится капризничать. Капризничать им интересно. Захотел — заревел. Уговаривайте меня, успокаивайте меня, конфет обещайте!
Но в садике тети-воспитательницы не уговаривают, не успокаивают, конфет не обещают, а говорят родителям:
— Ваш ребенок ведет себя плохо. Примите меры.
И Васиному папе сказали:
— Ваш ребенок ведет себя плохо. Кашу ел руками. Компот вылил на стол и шлепал по нему ладошками. Вымазался, как поросенок. Грыз карандаш. Примите меры.
Папа вывел Васю на улицу и сказал:
— Не стыдно тебе? Ведешь себя, как поросенок.
— Хрю-хрю, — весело ответил Вася и еще веселее добавил: — Хрю-хрю-хрю!
Прохожие смеются. Папа сердится: неприятно ему, что его сына Васю за поросенка принимают.
А Вася знай себе хрюкает. А папа его за руку тянет, чтобы быстрее домой привести.
Но Вася вырвался, на землю упал, прямо в грязь.
Упал Вася на землю, прямо в грязь, лежит и весело-весело хрюкает.
— Вставай, вставай, безобразник! — приказывает папа.
