Чукотскіе разсказы - [92]

— А развѣ вы тоже простуживаетесь? — прибавила она со смѣхомъ.

Въ отвѣтъ раздался хриплый рядъ непонятныхъ, съ трудомъ выдавливаемыхъ словъ, да этотъ разъ уже изъ другого угла. Духъ успѣлъ перемѣститься и теперь находился у моихъ ногъ.

— Зачѣмъ ты ходишь? — съ неудовольствіемъ сказала Тылювія; — будетъ тебѣ! Вотъ, дохни на бубенъ!

Раздалось рѣзкое дуновеніе невидимыхъ губъ.

Перепонка бубна вздрогнула и щелкнула, бубенъ подскочилъ и ударился объ низкій потолокъ.

— Ого! — сказала Тылювія.

Вслѣдъ за этимъ раздался такой оглушительный грохотъ обѣихъ колотушекъ, что я невольно зажалъ уши.

— Слышишь! — сказалъ Ятиргинъ, — совсѣмъ другой бубенъ!..

Бубенъ дѣйствительно сдѣлался звончѣе прежняго, трескъ колотушекъ теперь раздавался съ такой силой, что я положительно опасался за цѣлость зыбкаго мѣховаго потолка надъ нашей головой.

Побарабанивъ немного вмѣстѣ съ Тылювіей, ея таинственный супругъ изъ другого міра удалился въ направленіи, противоположномъ тому, откуда пришелъ, и послѣдній звукъ его голоса опять раздался на неизмѣримой высотѣ за предѣлами шатра, но уже слѣва.

Вслѣдъ за нимъ явился послѣдовательно цѣлый рядъ духовъ, представшихъ передъ нами въ безконечномъ разнообразіи звуковъ.

Хриплое карканье ворона начиналось чуть слышно вдали и постепенно приближаясь, врывалось въ пологъ, какъ буря, налетало на бубенъ съ громкимъ хлопаньемъ крыльевъ, поднимало неистовый стукъ запасной колотушкой и опять уносилось въ ночную даль. Волчій вой доносился изъ глубины земли, потомъ становился ближе, раздавался въ самомъ пологѣ и, побарабанивъ на бубнѣ, въ свою очередь, удалялся въ вышину. Невидимый песъ являлся на зовъ шаманки и съ такой силой отряхивался надъ бубномъ, что стѣны полога вздрагивали и тряслись. Самые неестественные голоса прилетали съ различныхъ сторонъ, гремѣли, хрипѣли, ворчали и выли въ разныхъ углахъ полога, блуждали взадъ и впередъ, произносили отрывистыя фразы на непонятномъ языкѣ и опять улетали въ пространство. Излишне говорить, что два голоса никогда не раздавались въ одно время и что шаманская пѣснь Тылювіи раздавалась только въ промежуткахъ между звуками «вольныхъ голосовъ».

Зато рука ея ни на минуту не отрывалась отъ колотушки и все время извлекала изъ бубна рѣзкій, сухой трескъ, время отъ времени усиливавшійся аккомпаниментомъ второй колотушки, такъ какъ каждый сверхъестественный посѣтитель считалъ своимъ долгомъ блеснуть предъ нами въ качествѣ магическаго барабанщика. Къ сожалѣнію, скоро выяснилось, что, несмотря на добрую волю Тылювіи, интересъ шаманскаго представленія не можетъ подняться выше, такъ какъ оно не имѣетъ никакого опредѣленнаго объекта. Многіе духи, являясь, спрашивали насъ, что намъ нужно, и мы не умѣли дать отвѣта на этотъ простой вопросъ. Подъ руками не было никакого больного, которому нужно было-бы добыть облегченіе, и если у каждаго изъ насъ были враги, то никто не рѣшился попросить духовъ наслать на нихъ кару и гибель. Иногда Тылювія давала духамъ простосердечный отвѣтъ, что любопытствующій чужестранецъ желалъ послушать ихъ голосъ, и просилъ ее вызвать ихъ на короткое время изъ заоблачнаго міра. Духи, впрочемъ, относились довольно добродушно къ этому назойливому любопытству и, повидимому, только не желали долго оставаться у насъ въ пологу, гдѣ ихъ не удерживали никакія опредѣленныя просьбы или обѣщанія. Засвидѣтельствовавъ свое присутствіе нѣсколькими непонятными словами или просто криками и побарабанивъ на бубнѣ, они тутъ-же удалялись, освобождая мѣсто другимъ.

Многіе, въ видѣ особой любезности предлагали намъ послушать «ихъ дыханіе» и съ этой цѣлью затягивали свои напѣвы, которые, впрочемъ, ничѣмъ не отличались отъ напѣвовъ самой Тылювіи. Два духа съ холерическимъ темпераментомъ, почти одновременно явившіеся съ противоположныхъ сторонъ, затѣяли перебранку на чистѣйшемъ чукотскомъ діалектѣ и подъ конецъ даже собирались драться, но были остановлены увѣщаніями шаманки. Иные изъ духовъ проявляли проказливость нрава. Они швыряли и перетряхивали посуду, плескали водой изъ котла въ разныя стороны, выдергивали изъ-подъ насъ постели, даже кидали въ насъ неизвѣстно откуда взявшимися полѣньями. Одинъ разъ невидимая рука совсѣмъ приподняла пологъ надъ нашей головой и мы на мгновеніе увидѣли тусклый свѣтъ звѣздной ночи, вливавшійся въ высокій шатеръ сквозь дымовое отверстіе. Все это время рука Тылювіи не переставала стучать въ бубенъ, свидѣтельствуя о томъ, что вдохновенная не принимаетъ никакого участія въ этихъ продѣлкахъ. Если бы не оригинальность обстановки, можно было-бы подумать, что находишься на спиритическомъ сеансѣ, гдѣ нибудь за много тысячъ верстъ отъ этой полярной пустыни.

Надо замѣтить, что миніатюрные размѣры полога дѣлали гораздо болѣе труднымъ для нашихъ сверхъестественныхъ гостей сохраненіе неуловимости; но они вертѣлись буквально у насъ подъ носомъ, не производя лишняго шума и никого не задѣвая.

Дольше другихъ прогостилъ у насъ одинъ духъ, прилетѣвшій, по его собственнымъ словамъ, изъ девятой вселенной. Это была особа женскаго пола, которая сначала говорила на обычномъ непонятномъ языкѣ, свойственномъ заоблачнымъ сферамъ. На приглашеніе Тылювіи говорить по чукотски она выразила опасеніе, что мы станемъ смѣяться надъ ея произношеніемъ, но потомъ все-таки заговорила, дѣйствительно варварски бормоча и проглатывая звуки.