Чудовище-муж и его три жены - [15]

– Если вы, любезный, знали, что она моя любимица, вам не следовало брать ее в жены! – бросил он. – Однако вы ее взяли, а спустя короткое время возвращаете ее мне. Иль вы намеренно решили меня унизить?!

– Что вы, что вы, ваше благородие?! – всполошился Лихоу. – Разве я посмел бы это сделать? Вы знатный и почтенный господин! Вы проявили ко мне доброту и милость, дозволив мне, позднорожденному, взять эту женщину себе!..Причина совсем в другом: она не желает оставаться у меня из-за моего не вполне благовидного обличья. Допустим, я ее возьму, а она вдруг устроит скандал. Что тогда?

Юань повернулся к женщине, стоявшей рядом.

– Хочу напомнить тебе старую поговорку, про «алые ланиты и злосчастную судьбу». Женщине, подобной тебе, конечно лучше сочетаться браком с мужчиной, который ей подходит. Но если ты останешься со мной, это древнее речение может оказаться злой ошибкой! А потому иди к нему, послушно и безропотно исполняй все обязанности по дому. Возможно, что ты еще родишь ему детей и тем самым вторая половина твоей жизни окажется для тебя более удачной, чем первая. Если же будешь скандалить и шуметь, если не пожелаешь жить спокойно, и достойно тебя постигнет та же участь, что и нашу Чжоу – ты превратишься в нежить, подвешенную к балке! За тебя некому будет заступиться, умирай ты хоть десять раз! – Вельможа снова повернулся к Лихоу. – На этом брат Цюэ, мы закончим разговор и расстанемся. Великодушно извините меня, провожать я вас не стану! – Юань сделал легкий поклон и удалился, не повернув более гостю головы.

Наложница У разрыдалась. Она ни за что не хотела уходить из дома вельможи, и слугам с большим трудом удалось ее втолкнуть в паланкин. Как часто говорится в подобных случаях: «Ехал с надменным величием, уехал с грустным обличием!»

Едва переступив порог своего нового жилища, наложница У стремглав бросилась к кабинету хозяина. Недоделанный пытался было ее остановить, но женщина на него даже не взглянула.

– Нет-нет! Ты туда не пойдешь! – вскричал Лихоу. – Намедни я действительно не хотел брать тебя в жены, потому что ты меня перепугала своим решением наложить на себя руки. И еще потому, что ты сказала, будто ты отводишь от меня большую беду. К тому же, я сам сомневался, брать тебя или нет – из-за твоей красивой наружности. Я опасался будущих скандалов, которые ты учинишь в моем доме. Сейчас – другое дело! Никаких разговоров о смерти я больше не боюсь, поскольку только что говорил с твоим хозяином. От господина Юаня я даже получил бумагу с его согласием на наш брак. Что касается наших различий во внешности, то опять же твой прежний господин, почтенный цзиньши, прямо заявил, что красивая женщина предназначена для некрасивого супруга. Это правило запечатлено на «золотых скрижалях»! У тебя нет ни малейшего основания для скандалов и ссор! Изволь это правило крепко запомнить! Одним словом, советую тебе смириться и согласиться стать моей женой!

В свое время у нашей девы в голове витало множество планов своего спасения. Увы, сегодня, после фраз, сказанных вельможей Юаней, все пути к спасению, как видно, оказались для нее закрытыми. Никакого выхода она не видела! Без лишних слов протеста, смиренно подобно агнцу, ведомому твердой рукой хозяина, она последовала за своим господином в опочивальню. В эту ночь Лихоу показалось, что он попал в неземные сферы: никогда раньше он не испытывал подобную радость Нет-нет, нынче он уже не походил на того пьянчужку которого вдруг связали по рукам и ногам, как это случалось раньше. И все же опасаясь, что его новая жена может рано или поздно от него ускользнуть, он на всякий случай замкнул свой домик-кабинет на запор, оставив лишь отверстие с трубой, через которую двум женщинам подавали еду и чай. Таким образом, меж дамами легла преграда, подобно «багровой пыли!»,[30] их общение могло теперь происходить в лучшем случае лишь с помощью трубы. Так, иногда они беседовали между собой, делясь своими горестями и обидами.

Несмотря на прочные тенета, в коих оказалась третья жена, она душою вовсе не смирилась. В ее голове кружились мысли о спасенье: «Цюэ Лихоу женился трижды, однако две его жены каким-то образом от него избавились, осталась только я одна. Неужели только мне суждено терпеть эти муки? Если те две женщины сумели сделать из себя «чистых гостей»[31] – приживалок цинкэ, то почему мне судьба уготовила жалкую роль личинки мухи?… Надо что-то непременно придумать, выманить их из их убежища, чтобы мы могли вместе и поровну вдыхать ароматы нашего супруга! Тогда из трех ночей, которые мне сейчас приходится с ним проводить, мне достанется лишь одна, а это значит, две ночи я смогу уберечь свой нос от вони!» Так она решила и как-то заявила мужу:

– Я служу вам, господин, не просто усердно, но и с большой охотой и намерена служить вам всю оставшуюся жизнь. Однако нынче я решила пойти в кабинет к двум строптивицам, я попытаюсь образумить их, склонить к согласию с вами. Тогда вы сможете по-настоящему оценить, на что я способна, мой господин!

– Никак тоже решила от меня избавиться! – воскликнул Лихоу. – Лучше вспомни слова: «Не мечтай об олене и зайце, лучше смотри, чтобы твой охотничий пес вернулся домой!» Меня уже несколько раз водили за нос, поэтому сейчас меня не проведешь! Как говорится, я своими руками черепаху в воду не выпущу!