Чудо в перьях - [6]

По пути слоны попытались расспросить Хрума, кто он всё же такой и давно ли обитает в джунглях. На что зеленошёрстный зверёк с павлиньим хвостом говорил, что и сам очень бы хотел получить ответы на эти вопросы.

– Вас много – целая семья, – говорил он слонам, – а я один. Я никогда не видел своих сородичей и даже не знаю, есть ли они на свете.

– Одному очень трудно, – посочувствовал ему один из внуков слонихи Эки.

– И страшно, – добавил другой, отгоняя большими ушами надоедливых москитов.

– Обитатели джунглей называют меня «чудом в перьях», потому что я ни на кого из них не похож, – признался Хрум.

– Не вижу в этом ничего плохого, – проговорила Эка. – Быть чудом – здорово, потому что чуда ждут все. Это нечто поразительное, уникальное, необъяснимое.

– А я никогда не видел чуда, – обиженно произнёс один из слонят.

– А разве ежедневный восход солнца – не чудо! – привела пример слониха-вожак. – Самое настоящее чудо. Просто мы к нему привыкли и считаем вполне обыденным явлением…

После третьего перехода слоновье стадо подкрепилось и свернуло вправо от русла высохшего ручья. Перед этим слоны основательно намазали друг друга грязью из небольшого болотца, чтобы избежать постоянных атак насекомых, а Хрум попрощался и продолжил путь к Большой Мутной реке в одиночку.

Шустрый зверёк бежал до тех пор, пока и без того мрачные джунгли не накрыла своим звёздным пологом ночь. Именно в это время суток тропический лес оживал. Звери и птицы, ведущие ночной образ жизни, отправлялись на охоту, зажигали свои крошечные фонарики тысячи светлячков, начинали звонко стрекотать невидимые цикады, а какой-то зверь стал так истошно вопить, что Хруму захотелось завязать свои уши бантиком. Зверёк долго не мог заснуть. Он удобно устроился высоко над землёй, где лианы переплелись друг с другом, образовав подобие гамака, и, наконец, задремал.

Спал он чутко. То и дело его макароноподобные ушки поднимались и вращали круглыми помпончиками по сторонам, отыскивая источник звука. Своей собственной жизнью жил и хвост Хрума, который то спокойно лежал в гамаке, то подёргивался, то разворачивался веером и даже начинал светиться в кромешной тьме слабым мерцающим светом.

Ближе к утру крики ночных обитателей джунглей стихли. Где-то высоко в кронах, подпирающих небесную синь, появились первые солнечные лучи, которые так и терялись там, не имея возможности пробиться ниже. Хрум хотел было подняться по шершавому стволу ближайшей пальмы вверх, чтобы полюбоваться восходом солнца. Ведь не зря мудрая слониха Эка говорила, что каждодневное рождение этого светящегося небесного шара – самое настоящее чудо. Однако его внимание привлекли чьи-то шаги и голоса. Причём такие голоса он слышал впервые в жизни.

Из мангровых зарослей вышли два очень странных существа, передвигающихся вертикально на двух задних лапах. Таких Хрум раньше никогда в джунглях не видел и поэтому с нескрываемым любопытством наблюдал за их действиями. Одно из существ было без шерсти, а у другого иссиня-чёрная шерсть густо покрывала голову и сверху, и снизу, и по бокам. За спинами у незнакомцев висели похожие на плоды хлебного дерева мешки и какие-то штуковины с ровными, как стебли бамбука, трубками.

Зверёк втянул в себя запах, идущий от незнакомцев, и по его длинному тельцу пробежали мурашки страха и жуткого беспокойства. Странные существа остановились как раз под гамаком Хрума и стали внимательно рассматривать едва видимую тропу.

– Смотри, Чанда, следы, – сказал тот, у которого вся голова за исключением лба, глаз и носа была покрыта шерстью.

– Похожи на кабаньи.

– Здесь кабаном и не пахнет. Это след тапира, видишь, он петляет туда-сюда, туда-сюда… Точнее, самки тапира и её детёныша. А господин Шарма обещал нам за детёныша тапира…

– Солидный куш!

– И мы его вскоре получим! Он человек состоятельный и не привык разбрасываться словами.

– Это точно, господин Шарма, если пообещал, то железно, – проговорило лишённое шерсти двуногое существо, которого шерстяной называл Чандой. – Помнишь, за пойманного дикого слонёнка, помимо обещанной суммы он дал нам ещё бутылку виски. И какого – «Белая лошадь»!.. Так что, Хариш, будем ставить капкан здесь?

– Какой капкан? У тебя что, совсем башка не кумекает? Капкан может крепко поранить, а за раненого тапирёныша нам не дадут и гроша.

– Зато мяса наелись бы до отвала, – проговорил лишённый растительности Чанда.

Он сбросил на землю ружьё, затем заплечный мешок, из которого извлёк какое-то хитромудрое устройство с большой сеткой. – Вот она – наша фирменная ловушка. Уж она-то не подведёт!..

Хрум совершенно не понимал странную, не похожую на звериную, речь незнакомцев, но по интонациям и жестам на каком-то подсознательном уровне осознавал, что они затевают что-то очень нехорошее.

– Погоди, – остановил напарника Хариш, – здесь просматривается ещё чей-то след, который ведёт… вот к этому стволу…

Чернобородый приподнял голову и, столкнувшись взглядом с Хрумом, застыл в оцепенении. Его напарник посмотрел в том же направлении и тоже замер, как статуя. От неожиданности у Хрума глаза обрели размер чайных блюдец, ушки взвились вверх, зелёная шерстка встала дыбом, а хвост покраснел и стал подёргиваться из стороны в сторону.