Чудной Фрэнк - [7]

— Вот это да, цыплёнок! — радостно вопили они. — Ты величайший!

— Величайший кто? — удивился Фрэнк.

— Да пловец, конечно, — сказали они. — Скорость света, парнишка! Фантастика!

Фрэнк ощутил прилив теплоты. Мама не захотела иметь с ним ничего общего, как и братья и сёстры, как и петух и остальные курицы в стае. А вот эти маленькие утята — они были его друзьями.

— Я в самом деле умею теперь плавать, правда? — уточнил он.

— И ещё как! — хором воскликнули утята.

— Могу я теперь плавать вместе со всеми вами? — с надеждой спросил Фрэнк.

Утята переглянулись.

— Несомненно, приятель, — сказал один из них.

— При одном условии, — добавил другой.

— Каком? — заволновался Фрэнк.

— Плавай немного помедленней, цыплёнок.

— Без спешки.

— Делай это легко и непринуждённо.

— Ты-то, возможно, и скоростной…

— …но мы — нет.

— О, я понял, о чём вы, — просиял Фрэнк. — Если я так мчусь, то вода получается неровной, а это для вас не очень удобно. Так?

— В точку, — подтвердили все они. — Такого штормика достаточно, чтобы нас укачало.

Воодушевлённый Фрэнк очень осторожно вернулся в воду и начал плавать спокойно по пруду, делая медленные и размеренные движения своими большими жёлтыми ластами-лапами, а жёлтые утята-малыши плавали с ним, как флотилия маленьких лодок, сопровождающих большой корабль.

Тогда большой белый селезень и все остальные утки, видя, как утята наслаждаются компанией странного цыплёнка, вошли в воду и поплыли вместе с ними, так что Фрэнк оказался во главе большой армады уток.

«Наконец-то, — подумал он счастливо, — я в своей стихии!»

Глава Девятая

Так сложилось, что позже в тот же день у одной из лучших коров Тома Тэбба возникли трудности при рождении детёныша, и поэтому он вызвал своего брата ветеринара. Когда телёнок благополучно родился, — он оказался тёлочкой, будущей коровкой, что порадовало фермера, — Тед Тэбб спросил, как дела у Фрэнка.

— Ты будешь поражён, — сказал Том, — увидев какие чудные искусственные лапы сделала для него Кэрри. Я только возьму миску зерна, и мы пойдём к пруду, и ты сам всё увидишь.

По случайному совпадению все утки и утята бродили по траве сада, так что в водоёме не было ни одной птицы, за исключением Фрэнка.

Он пытался подражать своим друзьям, которые с лёгкостью опускали головы под воду и вытягивали водоросли или вылавливали какие-то извивающиеся штучки. «Если я хочу быть настоящей уткой, — решил он, — тогда мне нужно уметь это делать». И поэтому он тренировался и тренировался. Но почему-то ему никак не хватало сноровки. Он вполне правильно погружал голову под воду (хотя и не очень глубоко — его гидрокостюм не позволял глубоко опускаться под воду), но ему не хватало сообразительности задержать дыхание или держать клюв плотно закрытым, поэтому вода попадала ему в ноздри и горло. Так что к тому времени, когда он увидел приближающихся к нему двух мужчин с миской зерна, он уже был сыт по горло утиным тренингом и обрадовался, услышав, что его зовут по имени.

Фрэнк моментально оживился и чухнул по пруду с такой скоростью, что пробкой выскочил на берег, уверенно приземлившись на свои модернизированные лапы-ласты.

— И как тебе это? — улыбнулся фермер.

— Потрясающе! — восхитился ветеринар. — Только посмотри на эти лапы! Как быстро он передвигается! Кэрри — гений. Но, Том, что же будет с этой чудной птицей, рождённой курицей, но желающей быть уткой?

— Да кто его знает, Тед, — задумался его брат. — Надеюсь, с ним ничего плохого не случится. Джемима очень им гордится. Ну что ж, поживём — увидим.

Прошли недели, а за ними уже и месяцы, Фрэнк подрастал, подрастал и стал почти такого же размера, как и его отец, большой рыжий петух (или скорее стал таким же большим, каким был его отец, так как однажды, в дальнем конце сада, он повстречался со старым лисом, засевшим в засаде в зарослях крапивы). На голове Фрэнка теперь красовался большой болтающийся алый гребешок, а из задней части гидрокостюма торчал роскошный хвост с длинными переливающимися перьями. И крылья его значительно выросли, и теперь он мог грести ими и развивать невероятно большую скорость на воде.

Всё это время Фрэнк проводил ночи в утятнике, а дни на пруду, выбираясь на берег только чтобы поесть. Свою маму он почти не видел, поскольку она держалась подальше от него, так же, как и его братья и сёстры и вся остальная стая. Иногда это немного огорчало Фрэнка, ведь всё-таки в глубине души он был петухом. У него были друзья, утки, но чем старше он становился, тем больше он начинал осознавать, что хотя он и мог плавать, как утки — и даже намного лучше их, — он никогда не сможет стать похожим на них.

Он видел, как его три брата важно вышагивают, и думал, какими же красавцами они стали, какие у них прекрасные перья, изящные лапы с острыми когтями, в отличие от его неудобного зелёного резинового костюма и неуклюжих жёлтых резиновых ласт.

Немного позже он заметил, что прогуливаются только двое из его братьев, ещё позже — только один, а потом и тот пропал.

«Куда они подевались?» — недоумевал Фрэнк. Ему даже и в голову не пришло, что они стали тремя вкусными воскресными обедами для семьи Тэббов.