Чудесный рог - [15]

Пришло кораблей по двенадцати дважды.

Еще кораблей по двенадцати дважды,

С грузом червонного золота каждый.

Дважды двенадцать с червонным златом

И дважды двенадцать с душистым мускатом.

Дважды двенадцать с мускатом толченым

И дважды двенадцать с хлебом печеным.

Невеста блистала роскошным нарядом,

И паж бежал со стременем рядом.

Вдовы небогатой сынишка румяный,

Вильямом звался невестин стремянный.

Блистая красой и роскошным нарядом,

Горючие слезы лила она градом.

Вконец озадачен их изобильем,

За стремя держался бегущий Вильям.

— Скажи, госпожа, — он спросил невесту,—

С чего проливаешь ты слезы не к месту?

Репей забился тебе в башмак

Или вступать не желаешь ты в брак?

Зябнут в перчатках белые руки

Или горюешь с родней в разлуке?

Сбросить конь тебя норовит

Или паж твой не родовит?

Конская ослабела подпруга

Или другого желаешь супруга?

— Репей не забился ко мне в башмак,

И я добровольно вступаю в брак.

Не зябнут в перчатках белые руки,

И не горюю с родней в разлуке.

Конь послушен, а паж мой на вид

Учтив, пригож и притом родовит.

Конская не ослабела подпруга,

И я не желаю другого супруга.

Поведай мне, миловидный паж,

Каков обычай свадебный ваш?

— Тебе не придется он по нутру:

Король семь жен отослал поутру.

Он у семи королей окрест

Сватал семь раз дочерей-невест.

С ним семь королевен ложились в постель,

И, гневен, он прогонял их отсель.

С брачного ложа, с ужасным стыдом,

Они возвращались в родительский дом.

В замке окажет свекровь тебе честь:

Велит на стул золотой тебе сесть.

Тогда, все едино — ты дева, не дева,—

Садись на стул, как велит королева!

На этом стуле червонного злата

Ты посидишь и дождешься заката.

В спальню к супругу, — если ты дева,—

Ступай, не страшась королевского гнева.

А если нет — попроси служанку

Тебя заменить и уйти спозаранку.

В замке свекровь оказала ей честь:

На стул золотой предложила ей сесть.

В парадных покоях она до заката

Сидела на стуле из чистого злата,

А под вечер стала просить служанку

Побыть с королем и уйти спозаранку.

— Пять сотен фунтов к началу дня

Я дам тебе, если заменишь меня!

Лежит король на подушке льняной.

— Скажи мне, подушка, кто спит со мной?

Подушка в ответ ему: — Видит бог,

Не с той, что сватал, в постель ты лег.

Сватал ты королевскую дочь,

А со служанкой проводишь ночь.

— Скажи мне всю правду, ночная мгла:

Та ли, что сватал, со мной легла?

Ему отвечает ночная мгла:

— Одну ты сватал, другая легла!

А той, кому предложил ты руку,

Любовь сулила великую муку.

К матушке своей, королеве,

Кинулся он в расстройстве и гневе:

— Я женился на деве юной,

Милей и прелестней не сыщешь в подлунной!

Разве ждал я такого коленца?

Под сердцем носит она младенца!

Была королева суровой и жесткой:

— Я потолкую с твоей вертихвосткой!

А ты тем временем, сын мой любезный,

С дружиной выпей вина в трапезной.

Когда королева крутого нрава,

У ней коротка бывает расправа.

Силы ей придала добродетель,

Дубовую дверь сорвала она с петель.

Сорвав ее с петель рукою властной,

Вихрем влетела к невестке злосчастной.

— Дочь моя, только не вздумай лгать,—

Сказала ей королева-мать.—

Родитель младенца — вельможа знатный,

Или конюх отцовский статный?

— О матушка, я свои горькие пени

Вам изолью, преклонив колени!

Отец ребенка не рыцарь знатный,

Не лорд, не лэрд и не конюх статный.

Нас было, от старшей до самой юной,

Семь прекраснейших дев подлунной.

Заспорили сестры — кому из нас

В чащу сбегать в предутренний час

С ветвей зеленых нарвать проворно

Лесных орехов и сладкого терна

Да диких роз и тимьяна — сестрицы

Желали ими украсить светлицы.

Мы бросили жребий и, волей небес,

Выпало младшей отправиться в лес.

Была корзинка моя пуста.

Я розу успела сорвать с куста.

Пустую корзинку держа на весу,

Стряхнула я с первой розы росу.

Я с красной розы стряхнула росу,

И тут молодец показался в лесу.

Он был красив, учтив и опрятен,

Обут в башмаки вырезные, без пятен.

Таких чулок белоснежных и длинных

Нельзя увидеть на простолюдинах.

Он был королевич прямой по приметам,

И я не могла усомниться в этом.

Поверьте мне, дорогая свекровь:

Играла в нем королевская кровь.

Не ведая, дева я или не дева,

Меня целовал он под сенью древа.

Не зная, угодно ль мне быть его милой,

Меня до заката удерживал силой.

Не зная, хочу я уйти иль остаться,

Со мной до рассвета не мог расстаться.

— А что он, прощаясь, тебе преподнес?

— Три прядки своих белокурых волос.

Своих белокурых волос три прядки

И цвета свежей травы перчатки.

Ножик мне дал перочинный без ножен,

Его черенок серебром был обложен.

И, в накладном серебре, перочинный

Ножик велел мне беречь до кончины.

Еще ожерелье мне дал из агата

И перстень венчальный червонного злата.

Он дал мне перстень червонного злата

И наказал хранить его свято.

— Дочь моя, где ты до сей поры

Таила бесценные эти дары?

— Откиньте крышку резного ларца

И там найдете дары молодца!

Свекровь откинула крышку ларца

И видит сиянье златого кольца,

А рядом с перстнем — ножик без ножен.

Его черенок серебром был обложен.

Еще хранилось там ожерелье —

Из черных блестящих агатов изделье.

На дне ларца лежали перчатки

Из кожи зеленой, как лук на грядке,—

Точь-в-точь как стрельчатый лук на грядке! —

И три белокурых расчесанных прядки.

— Дитя мое, спрячь золотое кольцо.

Мне надобно сыну молвить словцо.