Чудесный рог - [16]

Для этого я побываю в трапезной,

Где пирует король наш любезный.

Мать-королева седой волчицей

Бежит от невестки своей белолицей.

— Сын мой, ты взял на охоту когда-то

Венчальный мой перстень червонного злата,

Чтоб он охранял тебя в чаще от бед.

Куда ты девал его, дай мне ответ!

В лесу обронил иль рукой беспечной

На палец надел вертихвостке встречной?

— Прости меня, матушка! Перстень венчальный

У девы остался в стране чужедальной.

Да что там кольцо! — мне владенья отцова

Не жаль, чтоб увидеть в лицо ее снова.

Наследственный лен как любви залог

Я без колебаний отдать бы мог,

Не стал бы жалеть ни посева, ни пашни,

Вступи эта дева под кров мой домашний.

Дабы на нее наглядеться всласть,

Отдал бы я королевскую власть!

— Ты сан королевский, мой сын, сохрани

И лен, что достался отцам искони.

Оставь при себе и луга и посевы! —

Таков был разумный совет королевы.—

Свое отдавать — не к лицу королю.

За это, мой сын, я тебя не хвалю!

Корысти не должно искать в мотовстве,

Коль скоро тебе повезло в сватовстве.

Добром не швыряйся направо-налево.

В соседнем покое та самая дева

Тебя ожидает: у ней налицо

Заветное, красного злата кольцо!

Гил Брентон, Гил Брентон! Мой перстень — порука,

Что вскоре качать в колыбели мне внука:

Счастливым отцом суждено тебе стать! —

Закончила речь королева-мать.

— О матушка, ты моего сынка

Купай в молоке, пеленай в шелка.

На первой сорочке его — дай срок! —

Пусть вышьют: «Я Брентона Гила сынок!»

Писец Саундерс

Вместе гуляли в зеленых садах, где рай для влюбленных сердец,

Мэй Маргарет, королевская дочь, и Саундерс, юный писец.

Хотя был Саундерс — графский сын и в школе усвоил науки,

Горька и печальна была любовь, обоим сулившая муки.

Однажды он, сквозь глухомань, сквозь мглу, сквозь мрак ночной,

Прокрался к ней и стал бренчать задвижкою дверной.

— Я весь продрог! Чрез твой порог я не ступал досель.

Мэй Маргарет, позволь мне лечь с тобой в одну постель.

— Мы в час ночной тогда в одной постели будем спать,

Когда мы мужем и женой друг друга будем звать.

Доколе мужем и женой друг друга звать не сможем,

Дотоле и постель моя не станет нашим ложем.

Не забывай о семерых моих суровых братьях!

Они ворвутся и найдут сестру в твоих объятьях.

— Чтоб завтра клятву дать родне, не прибегая к лжи,

Мэй Маргарет, моим клинком щеколду отложи.

Что ты не прикасалась к ней, родным своим скажи

И с легким сердцем поклянись, не прибегая к лжи.

Мэй Маргарет, свои глаза ты шарфом завяжи,

Чтоб клятву с легким сердцем дать, не прибегая к лжи.

Что ты не видела меня, родне своей скажи,

И с легким сердцем клятву дай, не прибегая к лжи.

Ты в горницу меня внеси, чтоб, не солгав, я мог

Поклясться в том, что не шагнул через ее порог.

Мэй Маргарет из ножен меч достала и тайком

Откинула дверной засов отточенным клинком.

Она откинула засов блистающим клинком

И очи спрятала свои под шелковым платком.

А гостя в горницу внесла, чтоб, не солгав, он мог

Поклясться в том, что не шагнул через ее порог.

Когда сморил влюбленных сон, у изголовья спящих

Семь братьев собрались, подняв семь факелов горящих.

— Одним-одна сестра у нас. На что это похоже —

Застать ее в полночный час с возлюбленным на ложе!

Сказал со вздохом первый брат: — Прекрасны эти двое!

Второй сказал — Давай уйдем! Оставим их в покое.

Воскликнул третий: — Жаль разбить любовников сердца!

Сказал четвертый — Дочь одна у нашего отца!

Промолвил пятый — Их любовь созрела уж давно!

Шестой добавил: — Убивать того, кто спит, грешно!

Ни слова не сказал седьмой и, над прекрасным спящим

Склонясь, пронзил живую плоть мечом своим разящим.

— Мой брат бесчестный, должен был ты с ним скрестить мечи!

В постели сестриной убил ты рыцаря в ночи.

За то, что спящего убил ты у меня в объятьях,

Я вечно буду поминать тебя в своих проклятьях!

Тэм Лин

Ходить опасно в Картерхо златой венец носящей

Прекрасной деве, если там Тэм Лин гуляет в чаще.

Не бархатный зеленый плащ, не перстенек из злата,—

Но есть у юной девы честь! Горька ее утрата.

На перстень золотой, на плащ зеленый он не льстится.

Но с честью девичьей навек придется распроститься.

Златые пряди заплела красиво Дженит в косу.

Зеленый сборчатый наряд надев, ушла без спросу.

И, платья своего подол повыше подобрав,

Одна гуляет в Картерхо среди душистых трав.

Где воду пил Тэм-Линов конь, она у родника

Две диких розы сорвала — два пурпурных цветка.

Откуда ни возьмись, Тэм Лин туда явился в гневе.

— Зачем ты, Дженит, розы рвешь, — он обратился к деве.—

— Ты, в Картерхо без моего придя соизволенья,

Ручей мутишь, цветущий куст ломаешь без зазренья.

— Оставь-ка при себе, Тэм Лин, свое соизволенье!

Отец мой добрый Картерхо мне отдал во владенье.

Шумела лиственная сень, и, белизны молочной,

Взял руку девичью Тэм Лин, как будто в час урочный.

Взял руку девичью Тэм Лин, белее молока,

И сладостна была любовь и, как полынь, горька.

Шиповника цветущий куст клонился к изголовью

Четы, захваченной врасплох нечаянной любовью.

Средь пурпурных душистых роз, вдвоем, в тиши лесной,

Они друг другу поклялись стать мужем и женой.

*

Тяжелую косу она заплела и, сборчатый свой зеленый

Наряд подобрав до колен, прошла во внутренний двор мощеный.

Двадцать четыре красавицы в мяч играли, полны веселья,