Что можно сделать, когда сделать уже ничего нельзя - [20]

Не было времени спорить, поэтому он сказал: “Есть еще одна вещь, и мое время истекает”. Он продолжал: “Отпусти это! Пусть уйдет твоя зацикленность на том, как я погиб!”

Я сказала, что я не понимаю, но он ответил: “Нет, ты понимаешь. И ты узнаешь”.

В следующий выходной я позвонила отцу Гейба, чтоб рассказать ему о «визите» сына. Когда я начала рассказывать об Аляске, Джонни заплакал. Он сказал, что за месяц до смерти Гейб говорил о том, что он оставит город и уедет на Аляску… что он просто хотел убраться отсюда к черту, поехать туда и начать там новую жизнь».

О другом примере из той же книги рассказала мать, у которой 21-летний сын и его невеста покончили с собой. Через две недели после их самоубийства мать сидела на берегу реки, как вдруг две желтые стрекозы сели на ее ногу. Она встала, отошла немного и присела опять. И вновь две стрекозы оказались на ее ноге. Мать увидела в этом некий знак, послание. Та же женщина зашла в местную картинную галерею. «Когда я увидела первую картину, у меня перехватило дыхание. Это было изображение лесной тропы. На переднем плане стояла девочка-подросток и глядела в противоположную от зрителя сторону. Глядела на моего сына. Молодой человек на картине был в оранжевых шортах и нес полотенце через плечо. Его черты лица, поза, цвет волос и пропорции – все было, как у моего сына. Я онемела. Я купила картину, сказав, что впервые я вижу людей на картине данной художницы, и владелица галереи со мной согласилась». Она купила картину и попросила, чтоб художница ей позвонила. Звонка не последовало. И все же, продолжает она, «в конце концов я встретилась с художницей на одном из ее вернисажей, и я спросила об этой картине. Вначале она сказала, что не знает, что заставило ее нарисовать эти фигуры, но, когда я ей сказала, кто этот юноша, она расплакалась. Мы обняли друг друга, и она сказала мне, что видение этого юноши пришло к ней во сне. Около года назад». Надо ли добавлять, что картина была куплена в годовщину смерти безвременно ушедшего Джошуа?

На меня произвел впечатление эпизод, описанный в одной книге. Автор – Дженнифер Эштон (Jennifer Ashton), врач, главный медицинский корреспондент канала ABC News. Ее муж, с которым она находилась в процессе развода, покончил с собой. После самоубийства мужа Дженнифер увидела его во сне. Он был совершенно спокоен, «ни печали, ни гнева, ни стресса, ни сожаления и, конечно, ни знаков тех ран, которые были неизбежны из-за того, как он покончил с собой. Я помню его глаза, помню чувство покоя и помню, что на нем была серая вафельная хлопковая рубашка». Дженнифер заплакала и попыталась дотронуться до плеча Роба, но видение исчезло. Когда прибыло заключение патологоанатома, Дженнифер попросила разрешения у врача взглянуть на него. Она спросила, упоминалось ли в заключении, во что был одет Роб. “Да. На первой странице. На нем была серая хлопковая рубашка”»^[44]. Как помочь себе и другим

А ведь какая пошлая ложь – мысль, будто

поминать и оплакивать означает

растравлять раны.

На самом деле это единственный

известный человечеству способ лечения.

Лидия Чуковская

Ведь она такая таинственная и неизведанная, эта страна слез.

Антуан де Сент-Экзюпери

Близкие погибших часто теряют сон, покой, подавлены, испытывают непреходящую усталость, рассеянны. Не забывайте о себе: вам надо есть, пить, гулять, плакать, если хотите. Слезы благотворны. Они высвобождают в организме химическое вещество, притупляющее физическую и эмоциональную боль. Если у вас нет слез – это не значит, что вы не страдаете. Наоборот, вы в шоке или опасаетесь, что слез не остановить.

Не стыдитесь скорби. Не скрывайте то, что на душе, из боязни огорчить близких, из страха, что подумают окружающие. Дайте выход эмоциям и поймите, что скорбь – процесс длительный и болезненный и вам придется проделать огромную душевную работу, чтобы принять утрату и продолжать жить.

Не прибегайте к спиртному, так как боль не уйдет, а это путь к саморазрушению. Принимайте успокоительные только по предписанию врача.

Деликатная область – чувства, и после смерти брата я сделала много открытий, повлиявших на отношение к людям. «В темноте глаза начинают видеть»^[45].

Одни вдруг стали удивительно близкими и чуткими. Некоторые друзья пропали. Позднее узнала, что это распространенная реакция. Люди не знают, что сказать, и избегают семью погибшего. Всех без исключения я пропускала через призму того, как они восприняли происшедшее с нами, как себя повели. Ряду знакомых не могу простить нечуткости. Если они не выразили соболезнования, то для меня как друзья они перестали существовать. Некоторые надолго (наверное, навсегда) «выключились» из нашей жизни. Может, и не стоило их сурово осуждать (ведь люди часто просто не знают, что сказать, как отреагировать, теряются), но многое забыть просто невозможно.

Помню вопрос одной знакомой о маме: «Она все хнычет?» Помню, что слова о том, как я хорошо выгляжу, кроме раздражения ничего не вызывали.

 

Мне сказала подруга, что я посвежела изрядно.

Это правда: была на могиле у брата.

Ах, кладбищенский воздух влияет на кожу!