Что делала Кейти - [12]

Невозможно передать, сколько еще проказ придумали дети в тот день. Под вечер из детской раздался пронзительный вопль. Когда домочадцы сбежались отовсюду, чтобы увидеть собственными глазами, что случилось, дверь в детскую оказалась запертой и никто не смог войти. Тетя Иззи кричала в замочную скважину, чтобы дети открыли, но из-за неумолчного визга она не скоро дождалась ответа. Наконец Элси, захлебываясь рыданиями, объяснила, что это Дорри закрыл дверь, а теперь ключ не поворачивается и они не могут открыть. Они что, останутся здесь навечно и умрут с голоду?

— Конечно, нет, глупое дитя, — успокоила ее тетя Иззи. — Господи, какое еще испытание пошлешь ты мне сегодня? Успокойся, Элси, перестань плакать, ты меня слышишь? Через несколько минут мы откроем дверь.

И действительно, вскоре снаружи раздался стук и в окне появилась голова слуги Александра, который стоял на высокой стремянке и улыбался детям. Они моментально забыли свой страх, кинулись к открытому окну и принялись прыгать и скакать вокруг Александра, который влез в комнату и открыл изнутри дверь. Это привело в такой восторг Джонни и Фила, что они ринулись на радостях вон из комнаты, а флегматичный Дорри готов был даже привязать их, только бы они не убегали.

Тетя Иззи восприняла инцидент трагически: долго их ругала и называла ужасными детьми, с которых ни на минуту нельзя спускать глаз. Она очень сожалеет, сказала тетя под конец, что обещала пойти сегодня вечером на лекцию, и заключила свой возмущенный монолог такими словами: «Как могу я быть уверена, что в мое отсутствие вы не подожжете дом или даже не убьете кого-нибудь?»

— О, нет, мы не будем! Не будем! — захныкали дети, напуганные такой страшной картиной. Но, будьте уверены, через десять минут они забыли о своих обещаниях.

Все это время Кейти просидела в библиотеке, у книжной полки, тщательно изучая какую-то книгу. Это была поэма Тассо «Освобожденный Иерусалим» в английском переводе. Не совсем подходящее чтение для двенадцатилетней девочки, но Кейти книга очень нравилась. В ней рассказывалось о рыцарях, прекрасных дамах, титанах и битвах. По мере того как в поэме разворачивались события, Кейти бросало то в жар, то в холод, как будто это она должна была куда-то мчаться с боевым кличем и наносить удары. Вообще Кейти была очень увлечена чтением, и папа поощрял ее. Книги, которые раньше стояли в запертом шкафу, теперь он ставил на открытые полки. И Кейти читала все подряд: описания путешествий, проповеди, старые журналы. Даже если книга была скучной, все равно Кейти тянуло прочесть ее. Все мало-мальски интересное поглощало ее целиком, так что она забывала, где находится и что происходит вокруг. Подружки, к которым она ходила в гости, знали об этой ее страсти и перед ее приходом прятали книжки подальше. Если они забывали это сделать, Кейти обязательно хватала первую попавшуюся книгу и погружалась в нее с головой. Тогда бесполезно было звать ее или даже дергать за платье. Все равно она ничего не видела и не слышала, пока не приходило время возвращаться домой.

В тот день Кейти читала «Иерусалим», пока не стало совсем темно. Поднимаясь по лестнице, она встретила тетю Иззи в капоре и шали, готовую к выходу.

— Где ты была? — спросила тетя Иззи. — Я уже полчаса зову тебя.

— Я не слышала, мэм.

— Но где же все-таки ты была? — настаивала тетя Иззи.

— Читала в библиотеке, — отвечала Кейти.

Тетя сделала недовольную гримасу, но, зная страсть Кейти к чтению, промолчала.

— Я иду на чай к миссис Холл, а потом мы вместе пойдем на вечернюю проповедь, — продолжала она. — Проследи, чтобы Кловер приготовила уроки, а если опять придет Сиси, пусть она пораньше идет домой. Все вы к девяти должны лежать в постелях.

— Да, мэм, — сказала Кейти, но, боюсь, она не очень внимательно слушала наставления тети, поскольку в глубине души радовалась тому, что ее так долго не будет дома. Мисс Карр была человеком долга и крайне редко оставляла детей одних, особенно вечером. Поэтому, когда это все же случалось, детьми овладевало особенное чувство новизны и свободы, восхитительное, но довольно опасное.

Однако я уверена, что в тот вечер Кейти не замышляла никаких проказ. Как большинство людей эмоциональных и легко возбудимых, она редко замышляла плохие поступки, а делала только то, что в данный момент приходило ей в голову. Ужин прошел без происшествий, и все могло кончиться хорошо, если бы после благополучно сделанных уроков не пришла Сиси и у детей не зашел разговор о «кикери».

«Кикери» — это игра, которую они очень любили в прошлом году. Игру они придумали сами, дав ей это смешное название, взятое из какой-то старой волшебной сказки. Это было что-то среднее между жмурками и салками, только вместо завязывания глаз они играли в темноте. Водящий должен был стоять за дверью, в холле, куда проникал слабый свет с лестницы, в то время как остальные прятались кто куда в детской. Когда все было готово, из детской громко кричали «кикери!» Это означало, что водящий должен войти и искать их. Конечно, войдя из освещенной комнаты, он ничего не видел, а остальные его кое-как различали. Как это было захватывающе — сидеть в углу, согнувшись в три погибели, и наблюдать, как смутно видимая фигура натыкается на мебель и шарит руками налево и направо. То один, то другой, покидал свое убежище и выскальзывал в холл, который они в этой игре называли «замком свободы», с радостным криком: «кикери, кикери, кикери, ки!» Если же водящий умудрялся в кромешной темноте кого-то поймать, то пойманный занимал его место в холле. Долгое время «кикери» была любимой игрой детей Карр, но после нее оставалось так много царапин, синяков и шишек, а в детской — столько опрокинутой и сломанной мебели, что тетя Иззи не выдержала и запретила игру. С тех пор прошло около года, но сегодня всеми овладело неодолимое желание поиграть в нее снова.