Что делала Кейти - [10]

К счастью, тети Иззи не было дома. Единственным человеком, который увидел Кейти в столь жалком состоянии, была горничная Мери, которая всегда покрывала детей и была готова прийти на помощь в их бедах. Она ласкала и баловала Кейти точно так же, как Джонни или маленького Фила. Мери посадила Кейти к себе на колени и успокоила, потом умыла ее разгоряченное лицо, причесала волосы, приложила арнику к синякам и шишкам и переодела в чистое платье, так что к чаю бедный ребенок, кроме покрасневших глаз, выглядел, как обычно, и тетя Иззи ничего не заметила.

К всеобщей радости, доктор Карр в тот вечер оказался дома, и Кейти, когда младшие ушли спать, пришла к нему и рассказала всю историю.

— Папа, — сказала она, усевшись к нему на колени, что, несмотря на свой большой рост, очень любила делать, — почему одни дни бывают счастливыми, а другие — совершенно несчастными? Сегодня, с самого утра и целый день подряд, что бы я ни делала, все было плохо, а другой день как начнется с хорошего, так все идет благополучно до самого вечера. Если бы тетя Иззи не задержала меня утром, я не опоздала бы и не получила плохую отметку и не расстроилась, и, возможно, не случилось бы и остальных неприятностей.

— А почему тетя Иззи задержала тебя?

— Чтобы пришить завязку к моей шляпе.

— Как же случилось, что завязка оторвалась?

— Ну, — ответила Кейти неохотно, — вообще-то, это моя вина. Она оторвалась еще во вторник, а я не пришила.

— Вот видишь, оказывается, тетя Иззи не виновата в том, что твой день так плохо начался, дитя мое. Слышала ли ты когда-нибудь старую поговорку о том, кто хотел найти гвоздь и потерял подкову?

— Нет, никогда, расскажи! — вскричала Кейти, обожавшая сказки, как трехлетний ребенок.

И доктор Карр начал:

— Не было гвоздя — потерял подкову;

Не было подковы — потерял лошадь;

Не было лошади — потерял всадника;

Не было всадника — проиграл битву;

Проиграл битву — потерял королевство;

И все потому, что не было гвоздя для подковы.

— Ой, папа, — воскликнула Кейти, слезла с его колен и крепко обняла за шею, — я поняла, что ты хотел сказать! Кто бы мог подумать, что из-за такого пустяка, как непришитая завязка, могло случиться все остальное? Теперь я верю, что у меня больше никогда не будет неприятностей, потому что я всегда буду помнить: «Не было гвоздя — потерял подкову…»

Глава IV «КИКЕРИ»

Должна с сожалением признать, что моя легкомысленная Кейти очень быстро забыла наставления отца и обрела кучу новых неприятностей, причем уже в следующий понедельник.

Понедельник был особенным днем в семье Карр. В этот день устраивалась большая стирка и тетя Иззи становилась строже, чем обычно, а слуги часто сердились. Отчасти в этом были виноваты и дети, которые после вынужденного чинного поведения в воскресенье на следующий день особенно много шалили, шумели и проказничали.

Для Кловер и Элси воскресенье началось еще в субботу вечером, когда им вымыли головы и накрутили влажные волосы на папильотки, чтобы на следующий день они красиво вились. У Элси волосы вились от природы, поэтому их накручивали слегка, но густые и прямые волосы Кловер крутили так туго, что для нее ночь с субботы на воскресенье превращалась в мучение. Всю ночь она вертелась и ворочалась с боку на бок, стараясь положить голову поудобнее. Но стоило ей заснуть, палочки и заколки впивались в голову и причиняли боль. И приходилось бедной девочке спать вниз лицом, воткнув нос в подушку, что было очень неудобно и отчего ей снились страшные сны. В дополнение к этим страданиям Кловер ненавидела кудряшки. Когда она рассказывала младшим сказки, в них неизменно говорилось: «Волосы красавицы принцессы были прямые, как измерительная линейка, и она никогда не накручивала их на папильотки — никогда!»

Воскресенье, как правило, начиналось с чтения Библии, за которым следовал завтрак из вареных бобов, так что в мозгу маленького Филли обе эти процедуры сливались в одну. После завтрака дети учили уроки, заданные в воскресной школе, а потом к крыльцу подавали длинный экипаж, и они ехали в церковь, которая находилась в доброй миле от дома. Это была большая старинная церковь с галереями, длинными скамьями и красными подушечками для преклонения колен. В конце зала за зеленым занавесом располагались хоры. Те, кто сидел там, в начале проповеди сдвигали занавеску так, что их было видно, и внимательно слушали. Но время шло, проповедь тянулась, и занавеску на хорах тихонько задергивали. Кейти полагала, что они там хорошо проводили время: лакомились, например, цукатами из апельсиновых корок или повторяли уроки воскресной школы. Она часто жалела, что не сидит среди хористов.

Скамья семьи доктора Карра была такой высокой, что все дети, кроме Кейти, едва доставали до пола носками ботинок. Ноги болтались в воздухе и со временем начинали неметь. Когда их владельцы начинали чувствовать неприятное покалывание в ступнях, они сползали со скамьи и садились на подушечки для колен. А когда сидишь внизу и никто тебя не видит, невольно начинаешь шептаться с соседом. Тетя Иззи хмурила брови и качала головой, но это не помогало, потому что Фил и Дорри быстро засыпали, положив головы на подол ее платья. Тогда ей приходилось держать детей обеими руками, чтобы они не сползли на пол. И когда священник, добрый старый доктор Стоун, произносил: «На прощанье, собратья мои…», она принималась будить мальчиков. Иногда это было трудно, но в большинстве случаев дети просыпались сразу бодрые и свежие, забирались на скамью и, раскрыв книжку с гимнами, делали вид, что поют вместе со всеми.