Чистое золото - [107]
— Значит, работать пойдешь, Тоня? Может быть, в школу?
— Нет, у меня, кажется, талантов учительницы нет. На производство тянет. Пойду в шахту.
— Э-э, Тоня, плохо! — с неудовольствием сказал Ион. — Зачем тебе в шахту? Плохо. Нехорошо!
— Почему? — удивилась Тоня.
— Нехорошо! — упрямо твердил старик, дуя на блюдце с горячим чаем. — Мне не нравится.
— Ион вообще нашего производства не любит, — заметил Павел, встряхивая головой, как всегда делал, если мысли его были далеки от предмета разговора. — Помню, одно лето я золото мыл — он здорово на меня сердился.
— Сердился я, — важно подтвердил Ион. — И на Тоню теперь сердиться буду: зачем на грязное дело идет…
— Тебе не нравится, что в шахте грязно? — улыбнулась Тоня. — Но не всякая же работа в чистоте делается. Нужно кому-то и грязной заниматься.
— Не понимаешь, однако. Я работу всякую уважаю. Грязь отмыть можно, а от этой работы не отмоешься.
— Постой, ты считаешь, что само золото грязное — так, что ли? — спросил Павел.
— Так считаю, — ответил Ион, довольный, что его поняли. — Грязное золото, плохое… Самая нехорошая вещь. Верно говорю?
— Нет, Ион, неверно. Ты к нашему золоту не лепи ту грязь, что на прежнем была.
Но старик не слушал.
— Ты, Паулык, не знаешь, молодой еще… И она, — он кивнул на Тоню, — не знает ничего… Слушай меня. Я, однако, это дело понимаю. Много, много народу к нам в Сибирь за золотом ехало. По трактам кругом — могилы. Дети умирали, старики, мужики здоровые… Мерзли люди, пропадали. Еще никто лопаты в руки не брал, лоток не держал, а уж сколько покойников…
— Это все давно было, Ион.
— Ты слушай меня. Вот остался человек живой, приехал на место, старается в тайге. Намыл золота — идет на прииск, а там вино ему дают, угощают: пьяный будет — глупый станет, скажет, где нашел. Он после вина глаза протирает, а на его участке уже другие люди работают. А то и вынести из тайги золото ему не дадут — скупщики ждут на тропках, обманут человека, голову задурят. Ему хлеб надо, одёжу надо… Не отдаст золота — ничего продавать не будут… Что делать? Отдаст…
А у хозяина на прииске лучше было? Рабочие в казармах живут вместе — женатый, холостой… Ребятишки тут… Грязь у них, пахнет худо… Товар у хозяина в лавке дорогой, гнилой, а брать приходится. Обсчитает хозяин бедного человека, обманет и рад…
Теперь считай: одному повезло — нашел богатое золото, никто не отобрал у него. Что он делает? Однако, дюжину шелковых рубашек покупает и дюжину часов золотых. Три раза в день меняет рубашки, весь часами обвешан, как дурак. А везде кабаки… Где у избы на крыше елочка торчит, значит тут выпить можно. Он и ходит из кабака в кабак. Товарищи, конечно… Пьет, куражится, потом продает рубашки, часы… Опять нет ничего.
Бродяг сколько от золота пошло, воров… Сколько убивали!.. Самая плохая вещь… Ты молодая девочка, честная, — сказал он Тоне с глубоким волнением, — а на такое дело идешь. Шибко плохо!
— Ион, голубчик, ты моего отца знаешь, и Павлика отец твой знакомый был, и дядя Егор Конюшков… Да мало ли еще хороших людей! Что же, они хуже стали оттого, что золото добывают?
— Они? Люди хорошие, а на другой работе еще лучше были бы. Да потом, — он задумался, — это все народ крепкий… А чуть послабее человек — закружится у него голова от золота. А зачем оно нужно? Дрова — для тепла, хлеб — для сытости, одёжа, посуда, табуретка, стол, ружье — сразу понимаешь зачем. А золото? Нет, только горе от него.
— Разве сейчас есть все, про что ты рассказал: хозяева, кабаки с елками, грязные бараки? Мало ли что прежде бывало. Теперь золото на пользу людям идет! — горячо сказал Павел.
— Теперь не то, — согласился Ион: — в бараках чисто, хозяина нет, не обманывают народ, сколько заработал — столько дают… А раньше-то!..
— Так «раньше-то» прошло!
— Э! — поднял палец Ион. — Думаешь, все плохое забыть можно? Не-ет! От золота какое зло было — все на нем осталось. Его трогать не надо, пусть в земле лежит. Советская власть правильная, а это дело не понимает. Не надо золото трогать. Пусть лежит. Не для людей оно.
— Так! Значит, советская власть должна запретить золото добывать? — засмеялась опять Тоня.
— Вот-вот! — торжественно ответил старик. — Надо запретить. Стараются хорошую жизнь сделать, а золото берут… Не надо. Это вещь плохая. Кто в руки взял — пропал.
— И я, по-твоему, пропаду?
— Может, не совсем пропадешь, а хуже, однако, станешь.
«Что ты говоришь, Ион! Не ожидала от тебя такой глупости, право!» — хотела ответить Тоня, но смолчала. Голос старика, его обветренное морщинистое лицо, даже руки, которыми он не спеша набивал трубку, показались ей вдруг очень печальными. Он искренне верил в то, что говорил, и огорчался, что его не понимают.
— Павлик, — сказала она, — поговори с Ионом. Объясни, что все это совсем не так… Нельзя, чтобы хороший человек неправильно думал. Ты сумеешь сказать, он тебе поверит.
— Конечно, конечно. Я этого так не оставлю, — оживился Павел. — И ведь хитрец какой! Всегда не любил золота, а почему — не говорил… Оказывается, у него целая философия. Ну, погоди, старик, я ее разобью!
— Не знаю ничего про твою фило… про то слово, что ты сказал, а разбить правду трудно тебе будет, однако, — усмехнулся Ион.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».