Чистая кровь - [13]
9
Проснулся я от сильного удара по затылку.
С трудом открыл глаза и обнаружил, что лежу головой на полу, ногами на кровати. Одетый.
Нечеловеческим усилием воли стащил с кровати ноги, которые оказались обутыми в ботинки. Кряхтя, встал, причём меня тут же замутило.
Минут через двадцать более или менее пришёл в себя, утешаясь, что очищение кишечника с обоих концов — лучший, как говорят, способ борьбы с алкогольным отравлением.
На кухне нашлась бутыль минералки с газом, холодная. Полтора литра. Когда она кончилась, голова потихоньку начала работать.
И тогда я вспомнил сон, уже сегодняшний, в котором я снова кого-то убивал: сбил на землю и лупил чем-то, по ощущениям тяжелым, но мягким, по затылку, пока затылок не превратился в кровавый кожаный мешок, набитый осколками костей. При этом я чувствовал к убиваемому страшную, ненасытную, неостановимую ненависть, потому что он утащил у меня что-то важное и ценное.
Меня, было, начало мутить снова, но рвотные позывы удалось подавить.
Приснится же такое. Вот что интересно: в Германии я ни разу не видел такие сны. А тут — каждую ночь.
За окнами едва светало. Бухта была в тумане, наш дом будто плавал поверх неплотного облака, через которое просвечивались горящие окна, сигнальный огонь на конце пирса, мигающая неоновая вывеска "Пляжа", какая-то светящаяся реклама. Дома, деревья, суда в гавани и прочее — были лишь разноцветными тенями в этом облаке.
В кухне пахло застывшим жиром и холодным углем от очага. Поверх этого чувствовался привычный, устоявшийся за столетия, запах пряных трав.
Я открыл окно и с наслаждением втянул в себя влажный воздух, пропитанный свежестью, йодистым ароматом близкого моря и дровяным дымом топящихся печек. В этот аромат вплетались могучий тон свежевыпеченого хлеба и оттенок крепкого кофе, готовящегося в раскаленном песке.
Запахи детства и дома.
Пришлось вернуться в свою комнату, чтобы переодеться и окончательно привести себя в порядок. Там пахло затхлостью, пОтом и какой-то кислятиной; я подумал, вытащил из вещей планшет, открыл окно и снова спустился в кухню.
То, что в доме нет вайфая, меня не удивило. Сотовая связь ловилась неплохо, причем оператор был тот же Водафон, что и в Германии.
В новостях не было ничего нового; я полез на сайт своего университета — и почти сразу закрыл его, потому что сердце тут же облилось кровью. Подумал и решил посмотреть — нет ли чего про вчерашнего профессора и его находки в нашей деревне. Сайт их земельного университета был архаичен, скучен и новостей никаких не содержал.
Я вздохнул и снова подумал, что впервые за много, много лет у меня нет никаких срочных дел. Больше того: я впервые за много, много лет вообще не знал, чем заняться.
Мне всегда казалось, что люди, которые жалуются на скуку, попросту лицемерят: для меня проблемой было выкроить время между обязательными задачами, чтобы хотя бы просто подумать о своём. И вот теперь я вдруг оказался без этих самых обязательных задач, без какого-то занятия, без того, чем мог бы загрузить свой мозг.
Пришлось тупо шарить по YouTube в поисках чего-то интересного.
Кончилось тем, что я набрёл на старую французскую комедию и через некоторое время обнаружил себя весело ржущим над давно известными шутками.
Тем временем дом просыпался; в кухне появлялись люди: кто лез в холодильник, кто занимался тостером, вечная, но постаревшая Стефания копошилась над плитой. Племянники и незнакомые мне школьники шумно возились с бутербродами и кофейником. На меня взглядывали, но увидев наушники в ушах и глаза, уставленные в планшет, не приставали.
Пришла мама, и я тут же планшет бросил. Она села рядом, погладила меня по голове, заглянула в мою пустую кружку и покачала головой. Тут же подскочил кто-то из новых домочадцев с кофейником. Свежий кофе пах густо и горько. Я прижался щекой к материнскому плечу:
— Спасибо, мама! Я так скучал по тебе!
Она снова погладила меня по щеке, молчаливая и нежная, как в детстве.
Дед затюкал её, должно быть, с самой свадьбы с моим отцом, как затюкивал всех невесток и зятьёв в семье. Никто из них не имел права голоса, никто из них не мог рот открыть без его разрешения. Мама из всех была самая безответная и самая любящая; жену отцова брата — дед вообще умудрился выгнать из семьи, несмотря на своё неприятие разводов.
Впрочем, история та была давняя и очень тёмная.
Так или иначе, я очень мало помню случаев, когда мама говорила что-то, если мы не были наедине. Пела — да, песни получались у неё хорошо, и даже дед, казалось, размягчался, когда их слушал.
Посидели рядом, подержал я маму за руку. Хорошо стало так…
Потом её позвали куда-то.
В кухне стало суетно и людно. Я поднялся к себе, оделся по-уличному и побрел в деревню, к морю, рассчитывая попить кофе и поболтать в "Пляже".
10
До моря я, однако, не дошел. На автостоянке, где фонтан, стояла толпа народу. Ну как толпа — деревня-то небольшая у нас: десятка три человек, однако, было. Наши, немцы и еще несколько незнакомцев, по виду не похожих на наших — тоже, должно быть, приезжие.
Момо Браги с озабоченным видом ходил между ними, что-то спрашивая, и делал пометки в блокноте. Еще один парень помоложе, незнакомый, тоже в полицейской форме, таскался за ним в совершенной растерянности.
Фэнтези. Мир, похожий на Землю 16 века. Империя, похожая на империю Габсбургов. Большая колония Империи, похожая на испанскую Америку. Дорант, бывший военный, после отставки зарабатывает решением самых разных проблем, которые возникают у влиятельных людей. Получив поручение правительственной структуры, от которого зависит судьба Империи, он приезжает в провинциальный город колонии. Земли, прилегающие к городу, граничат с таинственным и опасным Альвийским лесом, где обитают свирепые альвы — и поручение Доранта связано с местом их обитания.
Только что закончилась война, продолжавшаяся больше сорока лет. На дорогах бесчинствуют разбойничьи шайки и нечистые звери, созданные когда-то боевыми колдунами. Тандеро Стрелок, ветеран войны, собрал ватагу и охраняет в дороге любого, кто согласится нанять его и его людей. Очередной заказ выполнен, и Тандеро ненадолго задерживается в столице королевства, где происходят странные события. Кто и зачем привез и выпустил в городе смертельно опасного нечистого зверя? Кто такая новая нанимательница по имени Мира из Элама? Кто и почему охотится на нее? Сможет ли Стрелок выполнить свой долг и довести ее до цели?
Музы, которые продаёт Дьявол – ущербные. Эти твари сводят с ума. Они свистят в голове, свистят, свистят!..
Среди мириад «хайку», «танка» и прочих японесок — кто их только не пишет теперь, на всех языках! — стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши… Чудесная русская поэзия. Умная, ироничная, наблюдательная, добрая, лукавая. Крайне необходимая измученному постмодернизмом организму нашей словесности. Алексей Алехин, главный редактор журнала «Арион».
Как много мы забываем в череде дней, все эмоции просто затираются и становятся тусклыми. Великое искусство — помнить всё самое лучшее в своей жизни и отпускать печальное. Именно о моих воспоминаниях этот сборник. Лично я могу восстановить по нему линию жизни. Предлагаю Вам окунуться в мой мир ненадолго и взглянуть по сторонам моими глазами.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Любовь вашей жизни чересчур идеальна? Приглядитесь к ней повнимательней. А то кто знает с кем вам приходится иметь дело.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)