«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время) - [96]
Стремясь подчинить себе и родичей-султанов, и родоплеменных предводителей, Кенесары проводил политику сдержек и противовесов. Чтобы обеспечить зависимость от себя султанов-Чингизидов, хан лишил крупных феодалов права собирать налоги самостоятельно: теперь это делали ханские чиновники, после чего собранное распределялось между представителями ханской династии[927]. Это также заставляет провести параллель в действиях Кенесары с политикой наиболее могущественных золотоордынских ханов. Чтобы ослабить влияние племенных предводителей и биев, хан, напротив, упразднил совет старейшин, заменив его ханским советом, а себя к тому же провозгласил и верховным судьёй в государстве[928].
Против Кенесары Касымова выступили и российские власти, и в особенности их ставленники — казахские султаны, поскольку новоявленный хан выступал против той системы, благодаря которой эти последние и добились власти. Именно султаны и нанесли Кенесары ряд поражений, а его жестокие меры по усилению своей власти оттолкнули от него многих реальных и потенциальных приверженцев. Так что его окончательное поражение и гибель оказались вполне закономерными.
Некоторые султаны, также недовольные реформами в Казахской степи, пытались вернуть ранее существовавшие политико-правовые институты. Но, не имея возможности сделать это у себя на родине, предпринимали такие попытки «на стороне». Так, например, в 1855–1856 гг. казахский султан Зарлык был провозглашён ханом в Каракалпакии, население которой выступило против власти хивинских ханов[929]. Однако его правление было весьма кратковременным, и никаких сведений о его деятельности по возрождению государственных институтов и правовой системы Чингизидов не имеется.
Ещё более радикальные реформы системы управления и административно-территориального устройства в Казахстане были предприняты российскими властями в конце 1860-х гг. В результате была полностью упразднена система жузов, племён и родов, на смену которой внедрили новые административно-территориальные единицы по российскому образцу — области, уезды, волости. Естественно, перестали быть актуальными должности окружных и волостных султанов, которые воспринимались как хотя бы частичное сохранение традиционных «чингизидских» институтов власти.
Безусловно, столь откровенное попрание национальных политических и правовых институтов казахов не могло не вызвать недовольства. В течение 1869–1870 гг. на территории Казахстана произошло несколько восстаний против российской власти, причём восставшими были провозглашены даже несколько ханов. Снижение авторитета Чингизидов (для чего столь многое было сделано Российской империей) привело к тому, что ряд этих претендентов даже не принадлежал к потомкам Чингис-хана[930]. Подавление этих восстаний позволило российским властям окончательно закрепить реформирование системы управления и права в Казахстане, по сути, окончательно уничтожив последние сохранявшиеся к этому времени институты «чингизова права». Однако последняя точка в их существовании была поставлена уже в нач. ХХ в. — незадолго до развала самой Российской империи: речь идёт о крупнейшем восстании в Казахстане и Средней Азии 1916 г.
Эти события хорошо известны по источникам, им также посвящено большое количество исследований. Подробно проанализированы причины и ход восстания, его движущие силы, последствия и др. Однако практически не уделено внимания правовому аспекту — т. е. на основе чего строили восставшие свои институты власти, чем регулировались их правоотношения между собой и населением, каковы были их цели в государственном и правовом направлении в случае победы. А между тем попытки воссоздания национальных государственно-правовых институтов восставшими подтверждаются и официальными документами, и свидетельствами современников, в т. ч. и его участников. Это позволяет склониться к мнению, что восстание 1916 г. носило националистический и даже в какой-то степени реваншистский характер.
Прежде всего, восставшие старались отменить административный аппарат, введённый Положениями 1868–1891 гг., который всё ещё воспринимался ими как чуждый. Поэтому они расправлялись не только с русскими чиновниками и войсками, но и с теми, которых они формально выбирали на должности — волостными управителями и аульными старшинами, которые были известны как сторонники русских[931]. Соответственно, восстанавливалась — по крайней мере, отчасти — прежняя, традиционная административно-территориальная система казахского общества. Так, например, восставшие группировались по родам и племенам (а именно: это деление казахов старались разрушить русские власти). Их армия строилась на основе десятичной системы: тысяча — сотня — десяток[932], что было характерно для тюрко-монгольских государств ещё в древние времена. По воспоминаниям А. Джангильдина, активного участника восстания, повстанцы учредили суд, выносивший решения на основе казахских правовых обычаев[933].
В областях, охваченных восстанием, была отменена система налогообложения, введённая русскими властями, и вместо неё были установлены натуральные налоги и повинности — существовавшие ранее, но с учётом военного положения. А. Джангильдин даёт характеристику этой налоговой системы: «Вот положим, аул, десять кибиток стоят. Этот аул должен дать на каждого бойца на месяц пуд муки и одного барана, не считая крупы, риса… Кроме того, должны дать одежду: сапоги, кафтаны, тёплые шубы, башлыки — полное обмундирование. Такой комплект должны дать десять кибиток. Лошадей давали исключительно баи. Каждый должен дать лошадь и седло»
