«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время) - [36]
Несмотря на то что формально Бухара кон. XVIII — нач. ХХ в. не являлась ханством, официально именуясь эмиратом[316], фактически нередко её правители из династии Мангытов уже с 1820-х гг. (начиная с эмира Насруллаха) титуловались ханами[317], а последний из них, Сайид-Алим-хан, официально присоединил этот титул к своему имени. Все они подчёркивали, что в их жилах текла чингизидская кровь, и это позволяло им считаться «тура», т. е. лицами, имевшими право на ханский трон и верховную власть в бывшем чингизидском государстве[318]. Свой статус они подчёркивали также набором полномочий, присущих именно ханам: законодательная деятельность (в форме издания актов высшей юридической силы — ярлыков, которые прежде имели право издавать только независимые верховные правители-ханы), установление налогов и сборов, не предусмотренных мусульманским правом, сохранение чингизидской системы администрации[319]. Эти полномочия бухарские эмиры, а также и другие правители из «новых» среднеазиатских династий сохраняли вплоть до прекращения существования их государств в 1-й четв. ХХ в. Характерно, что в официальной российской имперской документации, а также в прессе последние эмиры Бухары периодически упоминались то с ханским титулом, то без него[320].
Кроме того, чтобы придать больший вес своим правам, Мангыты возродили и отдельные тимуридские традиции, в частности, введённый в 1800 г. эмиром Хайдаром процесс интронизации с использованием Кок-Таш («синего трона») Тимуридов, который не использовали сменившие их ханы — Шайбаниды и Аштарханиды[321].
В начале XIX в. произошла смена династии и в Хиве, где в 1804 г. был свергнут хан Абу-л-Гази[322] (по странному совпадению — тёзка и современник последнего бухарского хана-Чингизида!), и на трон вступил Ильтузар, потомственный фактический правитель ханства — инак (градоправитель) города Хивы из племени кунгратов. Это племя ещё с эпохи Чингис-хана было тесно связано с «золотым родом» брачными узами; многие старшие жёны золотоордынских ханов также происходили из кунгратов.
Однако сам хорезмский узурпатор, как и Мухаммад-Рахим Мангыт, не счёл нужным заботиться о формальном обосновании своих прав на трон. Единственным его объяснением стала «неспособность» хана-Чингизида к управлению, что и послужило формальным поводом для его смещения, после чего с одобрения хивинской знати кунгратский аристократ был провозглашён новым ханом — снова практически при таких же условиях, что и Мухаммад-Рахим Бухарский[323]. Как и Тимуриды ранее, основатель новой ханской династии официально объявил об отмене всех налогов, сборов и повинностей, установленных в Хорезме со времён Чингис-хана и не соответствующих нормам шариата[324]. Однако, подобно бухарским Мангытам, новые хивинские ханы сохраняли такие чингизидские политико-правовые традиции, как избрание ханов на курултае, административное управление и издание ханами ярлыков — актов высшей юридической силы[325].
Неизвестно, собирался ли Ильтузар в дальнейшем найти законные основания для своей узурпации: он погиб два года спустя после своего воцарения, в 1806 г., утонув при переправе через реку во время очередного военного похода. Интересно, что его брат, Мухаммад-Рахим Кунграт, унаследовав власть от брата, поначалу не решался последовать его примеру и вернул на трон свергнутого Абул-Гази-хана, однако в том же 1806 г. сверг его окончательно, созвав курултай, который избрал его ханом[326].
Впрочем, оба узурпатора (и снова — как Мухаммад-Рахим Мангыт!) постарались найти связующее звено с «золотым родом»: Ильтузар был женат на дочери казахского султана Болекея, являвшегося короткое время хивинским ханом, в 1770–1771 гг.,
а Мухаммад-Рахим после смерти брата также женился на ней (согласно тюрко-монгольским, а не мусульманским обычаям!). В дальнейшем на дочерях казахских Чингизидов женились также сын Мухаммад-Рахима — Алла-Кули-хан и внук Мухаммад-Амин[327]. Однако эти браки и даже возможная принадлежность к Чингизидам по женской линии всё же не давали Кунгратам формального права на ханский титул. Это осознавали и они сами, и соседние государи. В частности, Российский правитель в попытках подчинить Хивинское ханство неоднократно несколько раз пытался разыграть «чингизидскую карту» в борьбе с династией Кунгратов. Так, во время неудачного «зимнего похода» на Хиву 1839–1840 гг. оренбургский военный губернатор В. А. Перовский держал при себе казахского султана-Чингизида Бай-Мухаммада Айчувакова, чтобы возвести его на хивинский трон после захвата ханства[328]. В 1841 г. во время переговоров с хивинским ханом Алла-Кули, когда последний в качестве свидетелей привёл нескольких казахских султанов, признававших его власть, член российской посольской миссии М. Аитов упрекал их в том, что их предки не так давно сами правили Хивой, а теперь они позволяют помыкать собой узурпаторам
