Чингиз-хан - [64]

Чингиз-хан в своем первом походе на Тангут сначала пытался брать стены крепостей конницей, и потребовалось четыре года войны, которые помогли ему найти правильное решение.

Если монгольская армия отличалась маневренностью, то этим она была прежде всего (как никакая армия до и после нее) обязана разведке, созданной и руководимой самим Великим ханом.

Вспомним: когда Рей был разграблен Джэбэ и Субудаем, Мухаммед бежал в Керенд (Каринд, Карун), а монголы пошли на Кум, пройдя более ста миль. Возможно, Джэбэ даже прошел далее этого города, когда отряд его разведчиков уже изгнал Мухаммеда из Керенда. Отметим, расстояние между Кумом и Керендом — 300 миль. К этому надо добавить, что отряд монгольских разведчиков действовал на вражеской территории, в глубоком тылу вражеских войск. Это легко сравнить с современной военной практикой, примеры которой дает нам 1914 год, когда патрули выдвигались вперед основной армии на 5 — максимум на 10 миль, и очевидные недостатки этого разведывательно-заградительного щита хорошо объясняют события того времени, характеризующиеся полным неведением о позициях неприятеля, направлении его движения, нахождении его флангов и, наконец, численности его войск.

Можно привести другой пример, когда монгольский сотник во главе разведывательного отряда захватил вновь назначенного губернатора Маньчжурии, а затем проник в Мукден, воспользовавшись бумагами пленного. Источники упоминают, что этот разведывательный отряд находился в трех днях пути от войска Мухули — значит, ушел от него на расстояние 100–150 миль. Достойна самой высокой похвалы и инициатива, которую продемонстрировал один из младших офицеров его войска, являвшийся всего лишь од-ним-единственным звеном в огромной цепи ему подобных, очень инициативных и никогда не боящихся бремени ответственности, людей. Посмотрим повнимательнее на его действия. Сначала он атакует и захватывает в плен губернатора провинции, затем, воспользовавшись случаем, который судьба так неожиданно предоставила ему, он берет на себя смелость в проведении операции, оказавшей в результате решающее влияние на исход всей маньчжурской кампании.

Воин-монгол всегда свято следовал двум принципам: точно исполнять приказ и там, где приказа нет, смело проявлять инициативу, никогда не боясь ответственности и не перекладывая ее на чужие плечи. И надо признать, что поступая так, воин-монгол никогда не уходил от наказания и не требовал награды.

Рассмотрим теперь два поражения монгольских войск, которые потерпели воины Джучи подле Караку в 1218 году и воины Шики Кутуку (Шиги Хутуху) при Перване (Парване) в 1221 году в битве с Джелаль эд-Дином.

Джучи разгромил меркитов и уже возвращался домой. Он не торопился, когда сзади появились воины Мухаммеда. Очевидно, Джучи, повернув армию назад, на Монголию, не стал располагать разведчиков в тылу своего войска, полагая, что враг разбит и оттуда ему ничто не угрожает, а велел разведчикам идти впереди главного отряда.

В этом и состояла его ошибка. Ею и воспользовался хорезм-шах Мухаммед. Когда же Шики Кутуку (Шиги Хутуху) получил приказ наблюдать за Джелаль эд-Дином, он отважился нарушить его, перейдя Гиндукуш. Ему поручалось находиться с войском в северных предгорьях Гиндукуша, чтобы помешать Джелаль эд-Дину, пройдя по течению реки Горбенд, снять осаду с Бамиана. Мы знаем, что Джелаль эд-Дин застал врасплох монгольский разведывательный отряд у Бамиана и уничтожил его. Вступив в горы Гиндукуша, отряд Шики Кутуку, преследовавший ненавистного врага, уже не мог остановиться в теснинах и продолжал наступать. Молодой военачальник из-за узости горных ущелий не смог развернуть защитную цепь конных разведчиков. Именно этим объясняется, почему неприятель все-таки сумел поймать его в ловушку, заставив монголов принять бой в очень неудобной для их конницы местности.

Таким образом, в обоих случаях поражения (частичное — в первом, и полное — во втором) проистекали из одной и той же причины: и в том и в другом случае монгольские войска шли без прикрытия разведывательного экрана.

Факт, который мы всегда должны иметь в виду при изучении эпохи монгольских походов, заключается в следующем: в XIII веке в военных стратегиях стран мира оборона явно преобладала над наступлением (нечто подобное было характерно и для начала XX века), а осадная война (оборона и взятие крепостей) заменила собой войну на открытых пространствах. Полевые армии пехоты прогрессировали и развивали свое мастерство очень медленно вплоть до введения пороха, а кавалерийские армии цивилизованных стран, не обладавшие специальными качествами монгольской конницы, были в еще менее выгодном положении, чем пехота.

Лошади кавалерии цивилизованных стран не могли выжить, питаясь засохшими травами зимой, а их всадникам вовсе не доставляло удовольствия мясо лошадей и верблюдов, которое так любили монголы.

Кавалерия цивилизованных стран не удовлетворилась бы простыми войлочными юртами и топливом из лошадиного и верблюжьего навоза для своих костров.

Как видим, во всем, буквально во всем — в вопросах стратегии, тактики и даже быта, своим мужеством, инициативой и стойкостью монгольские воины превосходили своих противников. Они разрушили старые каноны войны и уничтожили немало учеников старой военной школы. Но будет позволено нам заметить, что пренебрежение основными центрами вражеского сопротивления и нанесение последовательных более мелких ударов по слабым местам обороны противника, хотя и рассчитано на очень длительное время, не может длиться вечно, если речь идет о завершении войны и полной победе над врагом.