Чингиз Айтматов - [60]

Но когда уходил один из последних партийных руководителей Киргизии, Абсамат Масалиев, и встал вопрос об избрании первого президента обретшей независимость страны, естественно всплыло имя Чингиза Айтматова. Есть целая история о том, как группа писателей и политиков уговаривала его дать согласие быть главой республики и как он решительно отклонил это предложение. Известно также, что именно он рекомендовал избрать на высший государственный пост Аскара Акаева, тогдашнего президента Академии наук Киргизии.

Айтматов был крупным писателем, но не в меньшей степени и политиком, что подтверждается вовсе не его многолетним статусом депутата как в республиканском, так и в союзном парламенте. Он по природе своей был человеком масштабно мыслящим, мудрым, но главное — в высшей степени ответственным. Это видно по его публицистике, многочисленным интервью, беседам, в том числе со всемирно известным японским философом и гуманистом Дайсаку Икеда, а также с казахским поэтом и общественным деятелем Мухтаром Шахановым.

Ядерная проблематика, вопросы экологии, воспитание молодёжи, даже сельское хозяйство находились в центре его внимания. Он, к примеру, считал, что значительное изменение экономической, геополитической картины мира после распада СССР привело к тому, что существенно изменилось равновесие сил как на глобальном, так и региональном уровнях. Как результат этих процессов, возникла реальная опасность нарушения того хрупкого стратегического равновесия, которое возникло после падения Берлинской стены. По его мнению, самый важный из новых вызовов — сохранение международной стабильности, предотвращение нового глобального противостояния, поддержка и укрепление разумного мирового порядка и международной законности с учётом прав народов на самостоятельное государственное, культурно-духовное развитие.

Хорошо, что Чингиз Айтматов не поддался соблазну высокой власти. Не он повёл страну по пути рыночных преобразований, иначе, будь первый учитель Дюйшен или коммунист-чабан Танабай реальными людьми, мечтавшими о мировой революции, они, наверное, в гробу бы перевернулись.

Из этого, конечно, не следует, что Чингиз Торекулович не принял или внутренне отверг независимость Киргизстана. Прошло какое-то время, и он примирился с новой действительностью, а после и вовсе превратился в патриота своей суверенной страны, что, разумеется, было очень важно для молодой государственности, придало людям надежду и даже уверенность в первые годы. Он успешно и очень достойно представлял нашу республику в Европе, своей личностью и знаковым именем символизировал Киргизстан, сопереживал неудачам и радовался достижениям. Он выучил текст нашего национального гимна, и я своими глазами много раз видел, как он его с гордостью исполнял вместе со всеми.

Помнится, в 2007 году Айтматов давал интервью «Голосу Америки» в прямом эфире. Его вели журналисты из Вашингтона. Это было 30 августа, накануне праздника независимости.

Вопрос: «Чингиз Торекулович, вы знали очень многих известных людей, политиков, некоторых из них давно уже нет в живых. Если бы была такая возможность, вы кому из них отправили бы послание или написали?» После короткой паузы Айтматов ответил: «Пожалуй, я бы написал Александру Трифоновичу Твардовскому. Это был великий поэт и выдающийся редактор. Было бы о чём написать ему...»

«— А всё же, — настаивал журналист, — кому из политиков Вы бы отправили послание?

— Конечно, Александру Николаевичу Яковлеву, главному идеологу перестройки и гласности. Мы очень хорошо знали друг друга, долго дружили. Его мнение о некоторых вещах, происходящих сейчас, было бы очень важно для меня...»

И тут журналист подошёл к главному своему вопросу: «Вот Киргизстан уже шестнадцать лет живёт как независимая страна, как самостоятельное государство. Как вы думаете, есть ли у него перспективы, что может ждать вашу страну в обозримом будущем? Как она развивается?»

Ответ: «Конечно, есть трудности, проблемы. Мы учимся, на ошибках в том числе. Не всё просто, ничего не даётся легко, но, тем не менее, страна развивается... Я верю, — продолжал Айтматов, — что мы сможем постепенно наладить жизнь, поставить на нормальные рельсы экономику. Верю, что всё будет нормально. Верю, хотя, повторю, не всё просто...» Айтматов трижды употребил слово «верю», и это глубоко знаменательно, тем более что как раз тогда он закончил свою прощальную книгу «Когда падают горы (Вечная невеста)» — книгу неутешительных итогов и суровых философских заключений. Это роман-метафора о гибели большой страны, поиске утраченного времени, где в жизни основного героя, Арсена Саманчина, отражающей линию жизни самого Айтматова, угадывается трагическое предощущение близкого конца. Получилось так, что писатель оплакал гибель самого себя, а спустя полгода уже мы прощались с ним.

АВТОГРАФЫ НА ОБЛОМКАХ

Говоря об отношении киргизских писателей к идее киргизской государственности, надо признать, что мало кто из них был готов осознать значимость этого исторического события. Наоборот, большинство не скрывало свою тоску по советской системе (даже с её цензурой), поощрения литературного творчества. Выяснилось, что люди привыкли к тому, что когда книга — если она соответствует всем «требованиям», особенно критериям лояльности режиму — выходит из печати, в издательстве можно получить гонорар. В условиях рыночной экономики этого не получается. Здесь всё наоборот: пиши что хочешь и печатайся где хочешь, но никакого гонорара тебе не заплатят, если книга не продаётся.