Четыре жизни ивы - [34]
В нашем лагере образовались влюблённые парочки, неразлучные, как дерево и его тень. Мы с Ивой насмехались над потерявшими голову товарищами и гордились нашей чистой, как у брата с сестрой, дружбой.
После сезона пересадки мы получили передышку и стали ходить в горы, пробираясь извилистыми тропами в самое сердце леса.
Погода стояла прекрасная, сухой воздух был напоен ароматом зелени и обжигал ноздри, стоило сделать вдох поглубже. Солнце золотило растения, земля была усеяна густым ковром хрустящей под ногами прошлогодней листвы. Бамбук куполом смыкался над нашими головами. Ветки сгибались и разгибались, цепляясь одна за другую, каждый листок одиноко трепетал на ветру.
Однажды мы нарочно заблудились в лесу и наткнулись на развалины дома. Стены обрушились, на земле лежала груда камней. Когда-то в этом доме было множество комнат. Сборщики молодых побегов бамбука и охотники на фазанов обустроили одну из них — починили крышу, подновили стены, заколотили окна и натянули холстину вместо двери.
Внутри было темно. В углу лежала груда сплетённых из бамбука циновок, чтобы было на чем проспать ночь. На устроенном в земле очаге стоял глиняный котелок, несколько щербатых пиал и лежали листья для растопки. В горах, переночевав в убежище, человек перед уходом готовит его для тех, кто придёт следом.
Перед дверью стояли стол и три табурета. Столешница и сиденья были покрыты таким густым слоем земли и мха, что на нём даже выросла трава. Ива смахнула сухие листья, вырвала сорняки и отскребла ногтями мох, отчистив часть поверхности. Стол был сделан из белого мрамора!
Мы сели. В лесу было влажно, в воздухе пахло близкой грозой.
Ива о чем-то задумалась, а потом вдруг спросила:
— Слышишь, как дрожит бамбук? Мне знаком его язык. Но почему я не помню слов?
С ветки сорвалась птица с ярким оперением.
— Что это? У меня бред? Я уже слышала этот звук хлопающих крыльев, — вскинулась Ива.
Её фантазии пугали меня, и я спросил:
— Как назвать этот дом? Может, «Бамбуковые развалины»?
— Я назову его «Прошлая Жизнь», — ответила она.
— Почему? Это из какого-то старинного стихотворения?
— Вовсе нет.
Я не знал, как развеять её грусть, и замолчал. Она смутилась, долго смотрела на меня и наконец решилась:
— Я попросила тебя пойти со мной, потому что хотела кое-что рассказать…
Она замолчала. Я стал уговаривать её продолжать. Ива взглянула мне в глаза и вдруг беззвучно заплакала.
— Я больше не смогу играть на пианино! — прошептала она.
— Почему? — спросил я.
Она заплакала ещё горше и показала мне руки с покрасневшими пальцами и распухшими суставами.
Я узнал симптомы ревматического воспаления.
— Тебе больно?
Ива зарыдала.
Я взял её руки в свои и вдруг вспомнил, что она всю зиму копала землю лопатой, а весной стирала мою одежду в ледяной воде!
Горько всхлипывая, она поведала, что начала заниматься музыкой в шесть лет, а в пятнадцать, выбирая между консерваторией и университетом, решила сначала кончить курс, а пианисткой стать потом.
— Я не должна жаловаться на судьбу. Желание заниматься музыкой — буржуазное и ревизионистское. Но ты понимаешь — это была мечта всего моего детства! Три тысячи часов занятий.
Признание Ивы ранило мне сердце. Я был сыном врача и знал, какую боль она терпит и какими будут последствия болезни. Но вслух сказал совсем другое:
— Возьми себя в руки, Ива, ты солдат.
Я поклялся вылечить Иву. В выходные бродил по округе, собирая для неё раннюю малину, землянику и другие фрукты, богатые витамином С. Я вспомнил разговоры родителей и стал поить её отваром из листьев земляники.
Начался сезон сбора урожая, и солдаты ушли. Мы выбрали новых лидеров из числа студентов. Я стал командиром отделения.
Я использовал своё влияние и устроил так, чтобы Ива оставалась в лагере и работала на кухне. Она взбунтовалась и приходила на поле, когда не стояла у плиты.
Сразу после того, как рис был собран, началась вторая посадка.
В июле небо затянули свинцово-чёрные тучи, и начался потоп. Чтобы спасти наши плантации, мы по очереди дежурили у запруд, открывая бреши, чтобы спустить воду. Земля размякла от дождя, и грязь то и дело обрушивалась на посадки. Два или три раза за ночь меня будил гонг, я накидывал плащ из листьев бамбука и бросался в мокрую тьму. Луч фонарика освещал чёрную грязь под ногами и лужи. Снова удар гонга, другой, третий, четвёртый. Гора вот-вот обрушится!
Так продолжалось много дней, но потом погода изменилась. С неба сыпался мелкий дождичек. Я стоял в поле и смотрел на гигантскую лестницу из террас, где на самом верху клубились белые облака. Я вспомнил нелепую мысль, что пришла мне в голову после завершения работ: я верил, что покорил природу.
Теперь перед моими глазами простирался иной пейзаж. Вымокшая гора, непроницаемая завеса дождя, бесконечность неба. Перед величием природы люди — и я в том числе — были крошечными, смешными, ничтожными букашками.
Наступила осень. Солнце залечило нанесённые дождём раны, и мы собрали отменный урожай.
Революционный комитет города Мэйлинь прислал к нам своих представителей. Я полагал, что они будут проверять, как мы работаем, но шестеро приехавших товарищей отказались от ночлега, который мы для них приготовили, и предпочли поселиться в деревне.
Девочкой она попала в геникей дворца китайского императора. Ум, энергия, необыкновенная сила духа привели наложницу на императорский трон. Роман посвящен жизни и правлению китайской императрицы из династии Тан (7 век н. э.). Она управляла Поднебесной долгие годы и стала первой женщиной, получившей разрешение на участие в высших культовых церемониях. В романе, написанном от лица героини, много места уделено сценам из жизни дворца и обычаям той далекой эпохи, подробно описаны нравы Запретного Города и его правителей.Французская писательница китайского происхождения Шань Са волшебным образом соединила восток и запад.
Париж, 2005 год. В доме с видом на Люксембургский сад снимает квартиру мужчина, похожий на голливудского киноактера, представитель американской фирмы. Этажом выше живет красавица китаянка. У них начинается роман. Возможно ли между ними искреннее чувство, если они не те, за кого себя выдают? И есть ли вообще место любви в политических играх, в которых эти двое всего лишь пешки?Шань Са девочкой уехала из Китая во Францию после событий на площади Тяньаньмынь и стала известной писательницей. В издательстве «Текст» вышли два ее романа — «Играющая в го» и «Врата Небесного спокойствия».
Новый роман Шань Са — это историческая сага-фантасмагория, в которой два главных действующих липа: реальная историческая личность Александр Македонский и созданная воображением писательницы Алестрия, бесстрашная воительница, девочка-дикарка, правившая племенем амазонок. Великому полководцу, покорившему всю Малую Азию, завоевавшему Персию и победившему царя Дария, недоставало только царицы ему под стать…
Китай. 4 июня 1989 года. Площадь Небесного спокойствия (Тяньаньмынь) в Пекине залита кровью восставших студентов. Лидер студенческого движения прелестная Аямэй, спасаясь от преследования, бежит в горы за тысячи километров от столицы. Молодой лейтенант Чжао получает приказ разыскать бунтарку. В ходе погони в руки преследователя попадает дневник Аямэй, он узнает о ее жизни, мечтах, трагической любви, и мало-помалу его фанатизм уступает место состраданию. Однако погоня завершена — в праздник Луны у развалин старинного храма во время свирепой бури солдаты Чжао настигают свою жертву…
«Играющая в го» в 2001 г. удостоена Гонкуровской премии французских лицеистов, а в Великобритании признана лучшей зарубежной книгой 2003 года.События романа развиваются в Маньчжурии 30-х гг. ХХ века. Японская армия завоевывает Китай. В древнем городе юная китаянка и японский самурай играют в го. В этой партии победы не будет. На последнем черно-белом пересечении любовь смыкается со смертью.***«Играющая в го» — это книга боли и любви. В России ее очень полюбили игроки в го, но эта игра (сложнее и интереснее шахмат) — только фон романа.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.