Четыре возраста Нулизы-сан - [25]

— ATTACK!

Копье, как живое, скользнуло по правой руке и ушло под воду: примерно туда, откуда ожидался противник. Серо-синяя вода вспучилась — Восьмая закатилась на нее, как на ледяную горку с разбега — но тут копье дошло! Глубарь содрогнулся, вырвал древко из рук, забился — там, внизу, еще под водой! Он не успел ничего узнать о курсе конвоя, он не успел сформировать выстрел по конвою — он просто подошел слишком близко!

Скатившись с волны, Восьмая попыталась поймать дергающееся древко — где там! Рядом внезапно появились Третья и Четвертая, изготовившие трезубцы; только сейчас Восьмая сообразила, что все это время не дышала. Древко вбитого в невидимую тварь копья поболталось еще в воде — и вдруг успокоившись, пошло вниз.

— Хватай! — крикнул динамик голосом Тенрю, — Хватай, выдергивай, сейчас можно!

Восьмая повиновалась без рассуждений и успела ухватить копье за самый хвостик, почти за подток. Рванула — снова не сдерживая силу — но тяжелая рогатина не подвела и не сломалась. За мечевидным лезвием выдернулся и рассыпался на воздухе шлейф темной крови; едва совладав с инерцией трехметрового древка, Восьмая закрутила копье в уставном перехвате — и остановила только уже загнав до щелчка в подвеску.

— Отлично, — сказала Тенрю. — Молодец. Чистый удар. Девчонки — вот для этого мы и нужны. Поймать его в ближнем слое никакая пушка не может. А подводных лодок на всех не напасешься, да и слепые они — только акустику слышат, эхолокацию. И давление воды чувствуют. Но в такой каше они мало что разбирают, слишком паразитных отражений много.

И рявкнула без перехода:

— Периметр!!! Что расслабляетесь, куры! Щас базилозавр хайло раскроет — и все там будем торчать, как букет в мусорке! Двигаться, двигаться, конвой ждать не будет!

Девятка покатилась дальше, все так же отстреливая выставляющих головы глубарей — их становилось больше и больше; черные крылья осадного кольца нависали все ближе… И опять Восьмая не заметила, сколько это длилось, и опять сеть отряда заговорила голосом флагмана:

— Смену с левой раковины принять!

Восьмая шла замыкающей — и хотя бы на этот раз увидела подменную девятку раньше, чем услышала команду. Их сменяло двадцать шестое подразделение, в зелено-желтых костюмах; снова флагманы «поцеловались» шлемами, обменявшись тайными новостями — и снова отряд пошел к борту «Летящего Феникса».

Домой.

— Третья! По сторонам смотри! — Тенрю успела подколоть мелкого глубинника сквозь волну, с мастерским изяществом обойдя скачок уплотнения на входе и на выходе. Как через куст достала. Шестая и Пятая на своей стороне пристрелили любопытную скотину — только рога брызнули. Подошли к борту и обрадовались: глубари поблизости не кишели.

— GO ON BOARD!

Ложемент повернулся внутрь; поток арктически-холодного воздуха обдул комбинезоны, шлемы, оружие. В ледяном ветре взвесь осыпалась безвредной коричневой пылью, грибным дымком выдулась за борт. Лацпорт захлопнулся, в отсеке загорелся свет.

— Отряд! Всем: два часа отдыха в доке, — флагман первой перешла в отсек ожидания. Восьмерка ее подчиненных составила шлемы на положенные места и тоже заняла диванчики вдоль стен. На низком прочном столе посреди отсека уже приготовили еду — как человеческую, так и спецсоставы для канмусу. Двери душевых приглашающе подмигивали зелеными огоньками.

А циферблат часов над проходом к ложементу светился красным. Ноль-один-пять-девять. Пока Восьмая смотрела, последняя цифра поменялась на восемь. Осталось почти два часа отдыха и потом снова на двухчасовой выход. Это — полная вахта. Потом еще восемь часов на подвахте, в готовности кого-то сменить или помочь подняться на борт. Тут Восьмая почувствовала в рассуждениях неправильность — но какую, не поняла. Очень уж спать хотелось. Хоть и не раздеваясь.

Вытянувшись на свободном диванчике, канмусу некоторое время смотрела через проем, как оружейники суетятся вокруг ложемента, перезаряжая, вычищая и проверяя экипировку. Подумала, что теперь она вправе попросить любого из них принести забытую в кубрике музыкальную шкатулку. И принесут бегом, и гордиться просьбой будут — потому что теперь у нее настоящие боевые выходы, и даже несколько глубарей на счету. Групповые победы, но все же!

И сама не заметила, как провалилась в сон.

* * *

Сон закончился обыкновенно, без приключений. Тридцатые заняли места на ложементе; снова Тенрю предложила нажимать красный всем, кто хоть в чем-то не уверен — и снова благодарно улыбнулась, увидев полный комплект зеленых огоньков.

— Держаться за мной в кильватере, — скомандовала она. — Никакой отсебятины. Ваша задача — прикрывать мою роскошную задницу. Кто будет хорошо прикрывать, разрешу погладить.

— Сама себя в жопу целуй, — буркнула, конечно же, Седьмая. Но не флагмана смутить подобной ерундой:

— Пробовала, не получается. Практики маловато. Пару занятий от признанного мастера?

Отряд засмеялся; Тенрю довольно улыбнулась: в таком настроении можно и на воду. Сигнал — пошли!

Первую добычу девятка взяла еще с ложемента. Глубарь всплыл у самого борта и получил в голову от всех сразу. Сойдя на воду, Восьмая огляделась и встревожилась. День остывал, закатное солнце протянуло вперед по ходу конвоя длинные черные тени. Клубящееся кольцо блокады осталось далеко за спиной, едва заметной полоской тьмы вдоль горизонта. Несмотря на его удаленность — взвесь тридцать! Даже волны съежились от поверхностного натяжения, хотя северный ветер по сравнению с прошлым разом только крепчал.