Четыре дня в начале года тигра - [83]

И вот, дабы политика не разъединяла церковь, церковь голосует как один человек.

Для того чтобы кандидаты на местных выборах получили поддержку Иглесии, они должны быть рекомендованы провинциальными иерархами Иглесии центральному церковному управлению в Сан-Хуане, которое проверяет кандидатуры, делает окончательный выбор, а потом направляет циркуляры, сообщающие пастве на местах, какой именно кандидат одобрен церковью. Эти циркуляры, говорит секретарь Рамос, не только поддерживают единство, но и помогают каждому взрослому члену Иглесии осуществить свое право на голосование — хотя всякий недоброжелатель может возразить, что никакое право тут не осуществляется, поскольку индивидуальное решение становится ненужным. Но эти тонкости вовсе не беспокоят наших политиканов, судя по тому, сколь многие из них совершают паломничество в штаб-квартиру Иглесии в день рождения ее первоиерарха, а также во время выборных кампаний. Впрочем, тут есть надежда, что по мере роста церкви ее политическое влияние будет не увеличиваться, а уменьшаться, особенно если ее приверженцы будут вербоваться не только из трудящихся масс и Иглесия поднимется выше по социальной лестнице. Многочисленных и сознательно мыслящих приверженцев контролировать будет труднее, чем небольшую паству.

В 1914 году, когда возникла Иглесия, ее представлял всего лишь один человек, одержимый апокалиптическими видениями. За несколько месяцев этот человек обратил свои видения в братство, насчитывавшее около восьмидесяти адептов. И небольшое стадо пасомых на Исла-де-Пунта в Санта-Ана сегодня превратилось в крупнейшую из малых церквей нашей страны.

Апокалиптическая сила

Видение, захватившее воображение молодого Феликса Манало, имеет своим истоком два стиха из седьмой главы Откровения Иоанна Богослова: «И видел я иного Ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живого. И воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам, которым дано вредить земле и морю, говоря: не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего».

Близилась первая мировая война, и Манало узрел в ней исполнение апокалиптического пророчества: четыре ангела будут вредить миру, но сначала иной ангел «с востока» запечатает печатью всех тех, кто был спасен первым ангелом с востока — Христом. Церкви, основанной Христом, еще только предстояло подняться: 1914 год — это дата, «определенная пророчеством как начало Церкви Христа на Филиппинах».

И вот в ночь на 10 марта 1914 года в доме своего друга на островке Пунта Феликс Манало начал проповедь «церкви, основанной Христом, но которая до сих пор не поднялась». Было ему тогда двадцать восемь лет. Каждую ночь он проповедовал на Пунте, и через три месяца у него было около восьмидесяти уверовавших. Так началась Иглесия-ни-Кристо — Церковь Христа.

Церковь и ее пророк были типичным продуктом апокалиптического периода нашей истории, девятисотых годов, когда мы впервые сами отведали крепчайшего вина Библии и опьянели от ее тайн. Это было время пророков, откровений, поиска новых верований, массовых обращений. Многие из порвавших с прежней церковью и ушедшие к протестантам отходили и от них, чтобы основать свои церкви, потому что всяк вычитывал свое из библейских откровений. Уже в 1902 году от американских методистов откололась филиппинская группа, которая основала Церковь евангелических методистов на Филиппинах. В том же году на собрании одного из профессиональных союзов была учреждена Независимая церковь, ставшая сообществом аглипаянцев. Путь Феликса Манало хорошо отражает религиозное брожение девятисотых годов.

Он родился 10 мая 1886 года в городе Тагиг (провинция Рисаль) в семье состоятельных землевладельцев. Его отец был солдатом колониальной армии, мать занималась предпринимательством. Совсем юным он ушел из дома, когда его овдовевшая мать снова вышла замуж; его воспитал дядя, приходский священник в Санта-Крус, Манила, давший ему образование. Когда американцы пришли на Филиппины, Феликсу было двенадцать лет.

Дядя-священник приютил еще одного молодого человека, который зарабатывал на жизнь фотографией. Однажды заказчик забыл у них дома какой-то сверток. Молодые люди развернули его — там была Библия. Они сразу поняли, что это Библия, поскольку дядя предостерегал их против большой книги в черном переплете с красным обрезом. «Если увидите эту книгу, — говорил он, — layuan at sa diablo iyan»[58]. Но обоим молодым людям было интересно узнать, что же там «от дьявола». Ничего ужасного или непристойного они в ней не нашли. Когда сравнили с собственной Библией священника, тоже не обнаружили между двумя книгами никакой особой разницы, кроме того, что одна была католической, другая — протестантской.

Вот с этого, вспоминал позднее Феликс Манало, и начались его сомнения относительно воры, в которой он был воспитан. Он вступил в богословские споры с дядей, и возмущенный священник отказал ему от дома.

Мальчик направился прямиком к американским протестантам и начал изучать Писание под руководством миссионеров-методистов. Через год он решил, что усвоил у методистов все, что они могли дать, и ушел к пресвитерианам. Три года он провел у пресвитериан, но за год до посвящения в сан распрощался и с ними. У него зародились сомнения относительно их способа крещения путем опрыскивания водой: в Библии ясно говорилось о полном погружении. Он прибился к Христианской Миссии, закончил обучение, был посвящен в сан и послан миссионером в Кавите. Но примерно в 1910 году у него возникли сомнения и относительно Христианской Миссии: они соблюдали воскресенье как день отдыха, хотя Библия четко требовала чтить день субботний. Тогда он присоединился к адвентистам седьмого дня, которые блюли субботу, и стал их миссионером в Булакане. Но через два года усомнился и в адвентистах. Христиане не должны соблюдать субботу, потому что закон субботы предназначался только для израильтян, а Христос отменил ветхий закон.