Чертовщина за свой счет - [28]

– Наташка! – взмолилась я. – На тебя свежий воздух плохо действует, бодрит сверх меры. Хватит страшилок. От них и от холода уже зубами лязгаю. Давай разбегаться по каютам. Тебе еще надо придумать версию на предмет неглаженых брюк.

– А что тут думать, – легкомысленно отмахнулась подруга. – Скажу – сушились-сушились и… опять намокли. В унитаз упали!

Каюта была открыта. Наверняка Алена, сообразив, что я забыла ключи, не стала запирать дверь. Вошла я буквально на цыпочках, но дочь все равно проснулась. И сонным голосом спросила:

– А где ты так долго была?

– Спи, заинька, спи. Мы с тетей Наташей ходили Лешику брюки гладить, – ответила я шепотом чистую правду.

– Наверное, по пять раз гладили. С лица и с изнанки. По очереди…

– Просто потом еще немного на палубе постояли. Спать совсем не хотелось. Спи. Я свое окно побольше открою, а то немного душно. – Ответа я не услышала…

Как ни странно, но заснуть мне удалось сразу же. Снилась какая-то белиберда. Что-то очень смешное, но что – не запомнила. Но вот проснуться утром как человеку, полежать немного с закрытыми глазами и от души повеселиться над веселым сновидением не удалось. Пробуждение было неожиданным и сумбурным.

– Ма-ам! Мам! Да проснись же!!! – надрывалась Алена не своим голосом, тормоша меня за плечо.

– Завтрак проспали? – пробормотала я, посчитав спросонья, что это может быть единственным поводом для испуга дочери.

– Проснись же, наконец. Только резко не вставай. Не стряхни на пол это…

– Паук! Здоровый! – молниеносно пронеслось у меня в голове, и я с визгом вскочила. Невзирая на предупреждение дочери. Она резко отпрянула в сторону. На покрытый ковролином пол упало нечто тяжелое. В страхе я натянула одеяло на себя, решив, что дочь успеет спастись бегством.

В дверь громко постучали. Сквозь одеяло я услышала Натальин громкий голос:

– А что случилось? – Алена торопливо что-то обяснила. – Ну, а какого лешего она под одеялом-то сидит?

– Не знаю, просто не очень адекватная реакция… спросонья. – Голос дочери был очень растерянным. Я поняла, что зря задыхаюсь. Но стащить с себя одеяло не успела. Опередила подруга, буквально сорвав его с моей головы. Хорошо, хоть стрижка короткая. Но тут же дальнейшие мысли, как и законное возмущение столь грубыми действиями, вылетели из головы. Я увидела на полу ноги Алены в шлепанцах. Моих, между прочим. А у ног лежал пистолет. Не мой. В смысле, не наш. У нас отродясь никаких пистолетов не водилось – кроме игрушечных. Да и те уже давно куда-то исчезли. С тех пор как сынуля вырос.

Голос у меня неожиданно сел. Я в деталях вспомнила ночной поход в гладильную. Только с третьей попытки мне удалось хрипло спросить:

– Откуда у нас это?

– Чур, я первая его увидела и первая хотела спросить! – подала голос Алена.

– Спрашивай, – милостиво разрешила Наталья.

– Спасибо. Так откуда это у нас? – Вопрос почему-то адресовался мне.

Я недоуменно пожала плечами:

– Первый раз его вижу. Я вообще про пистолет знаю только то, что у него где-то есть курок. И откуда он на нашу голову свалился?

– Из открытого окна, – мудро заметила Наталья, приседая на корточки. – И не на голову… на твое счастье. – Она внимательно приглядывалась к оружию. – В отличие от тебя, я его, кажется, уже видела. – И, выпрямившись, пояснила: – В сумочке у твоего Светика-семицветика. Не девочка, а… хамелеон. Только так обличье меняет. Прикид бедной овечки на шкуру волка. – Взгляд подруги красноречиво говорил о моей излишней доверчивости к людям. – Ты не сиди в таком виде. Иди переодевайся, а я пока…

– Уважаемые туристы! – проснулся динамик. – В связи с тем, что на нашем теплоходе произошел неприятный инцидент со смертельным исходом, мы вынуждены перенести экскурсионное время в городе Мышкине до получения специального разрешения органов милиции, прибытия которых мы ожидаем. Завтрак будет на полчаса позже установленного времени, в девять часов тридцать минут… Спасибо.

– Пожалуйста, – машинально ответила я, не сводя глаз с пистолета. – Давайте его вышвырнем обратно на палубу.

– Давайте, – согласилась Алена. – Его тут же подберут прогуливающиеся там перед завтраком туристы и в лучшем случае зашвырнут нам обратно. О худшем – не будем.

В дверь постучали. Мы испуганно переглянулись, и я судорожно сбросила одеяло на пол.

– Извините, я не знал, что вы еще не одеты. О, а что это у вас одеяло на полу валяется? – Голос Лешика вывел всех из оцепенения.

– Ничего, – пробормотала Аленка, напяливая на пижаму мой халат. – Это у нас самодельный инкубатор. Боевое оружие выращиваем. Ты не стесняйся, проходи. В экстренных ситуациях дверь для тебя всегда открыта. Только закрой ее за собой на ключ. – Схватив одежду, и свою, и мою, она потянула меня в санблок. – Тетя Наташа все объяснит сыночку, а он пусть думает, что делать дальше.

Когда мы вернулись, одеяло на полу уже не валялось. Обе кровати были убраны. Пистолет в пластиковом мешочке из-под булочек лежал на прикроватной тумбочке. А над ним, сложив руки и наклонив набок голову, стоял Лешик, загораживая нам проход.

– Ты что, фантом? – возмутилась Алена. – Загородил всю дорогу.

– Нет, не фантом, – задумчиво промолвил Лешик. – Я мыслю, значит, я существую.