Чертова дюжина - [152]

Женщина могла бы, конечно, открыться мужу… Любому другому, кроме Эрнеста Сергеевича! Болезненное самолюбие, подозрительность и патологическая ревность грозили при подобном исходе привести к трагедии для всех троих. Беата молчала и морочила Синицыну голову, выбрав из двух зол меньшее. Крепилась до тех пор, пока Синицын не объявил последнее условие накануне плавания: либо она сдастся, либо он наломает дров…

— Вот теперь действительно все, — подвела итог моя клиентка.

Ясно… Фальшь в поведении троицы я давно почувствовал, но только не думал, что дело имеет столь колоритный драматический фон: скандал на страницах газеты, бегство от мафии, страдающий от неразделенной любви фотограф.

— Синицын в городе все время был при вас с мужем? — спросил я.

— Нет… Он нередко уходил гулять в одиночку.

— Понятно.

— Что вам понятно?! — неожиданно вспылила Беата. — К чему вы клоните? При всех отрицательных чертах Сергея…

— Бросьте! — перебил я. — Мы с вами думаем об одном и том же! Дабы заполучить вас, Синицын продаст Савельева с потрохами!

— Он не может не понимать, что тем самым подпишет смертный приговор и мне, и себе! — запальчиво возразила она.

Ах, вот на что, дурочка, надеялась!..

— Может! — твердо отрезал я. — Еще как может! И вовсе не слежку вы заметили, дорогуша, а испугались происков собственного любовника!

— Нет! Он мне не любовник!!!

— Кандидат — какая разница? Вы тянули до последнего: авось Сереженька одумается, так? Вы намеренно гнали от себя очевидные подозрения — вам просто не хотелось верить! Обойдется, мол… А ему достаточно было лишь позвонить в Москву. Всего один междугородний звонок и… Господи, хоть бы вы мне на день раньше душу излили!

— Не хочу верить… — всхлипнула Беата. — Он — несчастный человек.

— Слыхали… «замечательной души»! По милости вашего несчастного убито восемь человек, при этом Вадика он придушил лично!

Женщина тяжело опустилась на табурет и заплакала. Внезапное и вынужденное прозрение — нечто подобное мне приходилось видеть и раньше. Самообман так сладок… И так жестока расплата… Я не мешал Беате.

Да, картинка существенно изменилась. Смотрелась она неплохо, но смущала небольшая деталь: когда Синицын успел получить передатчик?

Беата притихла, потерянно изучая пустоту перед собой.

— Сейчас не тот момент, чтобы юлить.

— Понимаю… — тихо отозвалась она.

— Про слежку — правда?

— Да… Это было первое, что меня насторожило и явилось единственной причиной, чтобы обратиться за помощью к вам.

— А второе?

— Сергей, — призналась Беата.

— Синицын открытым текстом сообщил, что намеревается вас сдать?

— Нет, что вы… — Беата помедлила и прибавила: — В последний перед отъездом день я сходила на работу к Марине…

— Марина?

— Моя подруга, у которой мы жили. Там на машинке я отпечатала письмо — есть навыки. Вечером Марина отнесла его вам.

— Подбросила!

— Подбросила, — согласно усмехнулась Беата. — Синицын с обеда пропал, вернулся поздно. Я напоила его чаем на кухне. Он выглядел печальным и каким-то… побитым. Да, верное слово! Пожелал мне спокойной ночи и… сказал: «Прости».

— Так! — оживился я.

— Для него подобное поведение не характерно. Я так удивилась, что долго не могла уснуть. И лишь сейчас как-будто понимаю…

— Еще бы! Эх, женщины, женщины… До чего вам нравится быть обманутыми! Он же, гад, вас продал! А слежка… От вашего «хвоста» Синицын и получил рацию — заранее!

Беата снова уткнулась лицом в ладони.

— Вы значительно облегчили задачу преследователям своим белым мерседесом: он в нашем городе — что бельмо на глазу, — посетовал я на чужое головотяпство.

Напрасно посетовал, так как собеседница искренне поразилась:

— Мерседес?! У нас нет машины… Вернее, мы оставили ее дома, в Москве.

— Как вы добирались в Бобры? — насторожился я.

— Нас отвез приятель Марины на своих «Жигулях».

Потрясающе! Очередная плюха… Чей мерс, ребята? Совпадение?

— Как фамилия приятеля?

— По-моему, Трифонов.

В точку! Вот откуда взялся на дебаркадере Юрка Трифонов! Тесен мир…

— Извините, Костя, — виноватым тоном произнесла Беата. — Давайте договорим позже: люди есть хотят.

Что правда — то правда: духовной пищей сыт не будешь. Не стесняясь женщины — клиентка как-никак — я выудил из дальнего угла навесного шкафчика рацию и пихнул ее в карман.

* * *

Провидение или случайность — не знаю, только я посмотрел под ноги. Горка соды была раздавлена и белые пятна покрывали пол коридора. Следы уходили в его конец — к туалету. Машенька натоптала? Нет… Что ей делать в каюте Синицына? Неужели…

В три прыжка я достиг двери с латунной циферкой «семь» и рванул ручку. Савельев ошалело воззрился на непрошенного гостя. Капитан, восседавший рядом, глупо улыбнулся.

— Где? — выдохнул я, показывая глазами на верхний диванчик.

— Сергей?.. Вышел минут десять назад, — ответил писатель.

— Куда?

— Взял «Узи», чтобы сменить Евгения, — сказал кэп.

Машинально я посмотрел в угол, где сиротливо стояли укороченный «калашников» и обрез Павла.

Черт! Черт! Черт!!! Он подслушивал… А я, дурак, потерял бдительность, увлеченно обсуждая с Беатой…

В том же темпе я взлетел по лесенке на палубу. Гренадер самочинно переместил наблюдательный пост в рубку и спокойно рассиживал там в крутящемся кресле.