Чертова дюжина - [134]

— Ничего… — глухо проговорил тот. — Один из них хотел ее… Но старший помешал — экономил время. Обошлось…

— Отделалась испугом, — поддакнул Савельев. — Вот с морячком хуже: боюсь осложнений.

— Жаль, врача нет, — посочувствовал я всем нам.

— Медсестра, — сказал Никита Петрович.

— Кто? — Я быстро прикинул и не угадал.

— Таня. Закончила медучилище.

Как же я забыл о сердечном приступе у Щедрина в первую ночь и вызове Тани Ольгой Борисовной?! Следовало раньше сообразить.

— Татьяна — ясно. А как вы, Костя, очутились на яхте? — заинтересовался Щедрин-старший.

— Пошел перед сном в кустики… Вдруг вылетает какой-то мужик и тресь меня по голове — отрубился. Приволокли на свою стоянку, избили — опять потерял сознание. Очухался в лодке уже возле яхты. Куковали вместе с кэпом в рубке, не имея возможности вмешаться в погром, — рассказал я, сознательно умолчав про переговоры в лесу, человека с капюшоном и осведомленность бандитов о делах в нашем дружном коллективе.

Умолчал из тактических соображений: отдельные штрихи в поведении громил на судне заставили усомниться в правильности моих предположений о личности сообщника, возникших во время допроса «под головешкой». Тогда я заподозрил… капитана! Но сейчас… Трюк со взятием его в заложники, казалось, наоборот является логическим завершением — прекрасный вариант «отхода». Однако помимо мелких нестыковочек резала глаза прямо-таки вопиющая несуразица: не мог Ростислав Владимирович забыть про аварийные канистры, если действительно был заодно с преступниками! Поэтому карты раскрывать еще рано. Сперва надо разоблачить настоящего сообщника…

— Что они сделают с капитаном? — вздохнул Савельев.

— Он сам хорош — огрызнулся Никита Петрович. — Никакой организации службы на яхте. Просрал все на свете!

— Как же вы меня не хватились? — перевел разговор я на личные обиды.

— Никто никого по головам в палатках не считал, — хмуро отбрил Щедрин. — Взрослые люди, слава Богу…

— Вадик и Павел не дождались вас и уснули, — мягко пояснил писатель. — Выпили опять же…

Простейшее объяснение… Говорят, оно всегда самое правильное. Правда, случаются исключения…

— Кстати, а где Павел? — вспомнил я шустрого соседа, который по непонятным причинам не прибыл спасать корабль вместе с другими мужчинами.

— Не знаю… — растерянно развел руками Савельев и посмотрел на Никиту Петровича, ища у того помощи для ответа на столь сложный вопрос.

— Гм! — многозначительно обронил Щедрин-старший. Больше он, кажется, ничем не мог помочь писателю.

Вернулся Семен. Вадик, Илья и гренадер устало тащились следом.

— Более или менее, — отрапортовал боцман. — Свертываемся.

— И чем скорее — тем лучше! — посоветовал Вадик.

Я перехватил взгляд Ильи. Похоже, парень очень сожалел, что умыкнули Бельского, а не кое-кого другого.

И тут до меня дошло… Я схватил боцмана за локоть и оттащил в сторону от остальных мужчин.

— Слушай сюда, Семен… — Мой голос понизился до полушепота. — Кто из туристов помогал перевозить на берег кухонную утварь и палатки с прочим барахлом?

Боцман весьма удивился вопросу и растерянно покрутил ус.

— Так этот… Паша!

Большего мне не требовалось. Ясно как дважды два: вчера при высадке с яхты на берег ни у кого из нас не имелось свертков или пакетов, куда могла уместиться плащ-палатка — ни у тех, кто садился в шлюпку, ни тем более у отправившихся на остров вплавь. Правда, вторым рейсом перевозили в лодке Синицына, но ночью он спал на судне.

— А просто так во второй половине дня кого-нибудь на яхту в шлюпке доставляли? — для очистки совести поинтересовался я.

— Нет, — уверенно ответил Семен.

Мы оставили на судне нового капитана в компании с Вадиком и сели в шлюпку. Отход ознаменовался первыми лучами восходящего солнца…

* * *

Женщины сгрудились у входа в крайнюю палатку, где Татьяна отхаживала матроса. Они не встретили наше возвращение радостными криками и здравицами, но заметно воспрянули духом. Ненадолго, правда… Краткий отчет Никиты Петровича под девизом «У нас ничего, дорогие мои, не осталось!» мигом стер появившийся было оптимизм на лицах прекрасной части нашей туристической группы.

— Мои драгоценности… — потерянно выдавила Регина и схватилась пальцами за виски.

Машенька склонилась к ней, утешающе поглаживая по спине.

— Все забрали? — не поверила Беата, просительно глядя на Щедрина-старшего. Тот не выдержал и отвернулся. Жена писателя села на песок, где стояла, тяжело вздохнула и обратилась к мужу: — И бумаги?

— Да… — сухо подтвердил Эрнест Сергеевич, нервно постукивая носком ботинка.

— Предупреждала ведь: оставь у… — Беата не договорила и в сердцах махнула рукой.

— Сумасшедший! — зло сплюнул Синицын.

— Заткнись! — грубо парировал Савельев.

— Весело, — грустно произнесла Ольга Борисовна. — Нам не хватает еще и перессориться.

— Английский костюм жаль, — посетовал Никита Петрович, переводя разговор вновь на тему потерь материальных. — Второй раз и надел-то…

— У меня в сумке было два миллиона деревянных, — пожаловался Илья.

Нашел чем хвастать… О своей потере я благоразумно промолчал.

— Ладно! — встряхнулся наш бритый лидер. — Давайте собираться. Единственная надежда — остров Колдун!