Чертежи и чары - [7]

— Я вижу, вы с ним сдружились. Вам полезно.

— Да вот чувствуем родство душ. Нас обоих запихнули в этот корабль, на котором нам предстоит умереть в угоду чужой прихоти.

Маг нахмурился.

— Я думал, вы умнее, Нери. Что касается вашего настроя, это отдельный разговор, но ситуацию с принцем, видимо, придется объяснить прямо сейчас. Неужели вы действительно считаете, что наследника Антанты вырастили наивным романтиком, мечтающим совершить подвиг во имя спасения возлюбленной?

Вообще-то именно так я думала, так как мало знала о столичных нравах. Пришлось, наконец, поднять глаза на мага:

— М-м, мне просто непонятно его стремление закончить свой жизненный путь в раскаленной печке под названием Игнатерра.

— К вашему сведению, принц вовсе не горит желанием спасать кого бы то ни было из вашего моря, тем более девицу, о которой он мало что помнит, в основном, то, что она была ужасной плаксой и постоянно сосала палец. Если вы еще не знаете, у Диомира есть невеста — очень милая девушка из семьи потомственных виноделов. И вот появляется кукла… Император в гневе, Диомир в отчаянии, Эличе, нынешняя невеста, в обмороке. Поверьте, мало кого действительно заботит пропавшая девочка.

— Но разве нельзя было скрыть правду?

— Просто не успели. Ювелир умудрился по дороге от старьевщика до дворца рассказать всем встречным о чудесной находке. Остальное было делом времени — к вечеру того же дня о предстоящих поисках похищенной невесты говорила уже вся столица. Причем каким-то образом все пришли к единодушному мнению, что искать должен именно принц. Найти бы того, у кого первого это мнение возникло…

— И все же разве император не мог послать кого-то другого? Почему именно Друомир?

— Я вижу, вы совсем далеки от жизни. Знаете про Подвиг?

— Эм?

Маг уселся поудобнее и стал рассказывать:

— Подвигом мы называем определенные поступки, которые нужно совершить аристократу Антанты, чтобы его признали достойным представителем семьи и рода. Так сказать, иди и заслужи право на чистую кровь. Можете не хмыкать, я тоже считаю, что это старая и большей частью бесполезная традиция. Сейчас это больше похоже на формализированный ритуал, но есть отдельные нюансы.

— Попробую догадаться, — кивнула я. — У принца как раз подошло время Подвига?

— Крайне неудачное совпадение, — подтвердил мои догадки Север. — И, конечно, нашлись подстрекатели, которые первыми бросили горящий факел. Проще говоря, завопили, что не пристало принцу бегать от уготованного небесами испытания. Поползли шепотки, что, мол, слишком долго Каттоны восседают на троне Империи, припомнили и основателя династии, который был, мягко говоря, тем еще подонком. Так что Диомиром движет не гордыня и не дух авантюризма, а вполне здоровое желание укрепить авторитет императорской семьи и заткнуть недовольных, пока мы не проворонили какое-нибудь очередное восстание. Надеюсь, все это поможет вам понять, почему мы находимся на этом корабле.

Сказать, что я была смущена, значит, ничего не сказать. Теперь, когда маг нарисовал всю картину происходящего, я не могла не признать, какой по-детски упрямой я была в своем убеждении, что служу лишь игрушкой двум сошедшим с ума от скуки аристократам. Надо ли говорить, что мое отношение к принцу резко изменилось, он в мгновение ока стал для меня трагическим страдальцем, жертвующим своей жизнью ради блага империи. Правда, что-то все-таки не сходилось…

— Эй, маг, а что, у императора есть другие наследники?

— Нет.

— Тогда какой смысл во всей этой авантюре для императорской династии? Она ведь все равно прервется.

— А это как раз то, о чем я также собирался с вами поговорить. В отличие от вас Диомир собирается вернуться.

Я промолчала. Проклятый маг снова ткнул меня в самое больное место, как будто для него все мои душевные проблемы были подсвечены особенной лампочкой с надписью «Осторожно! Высокое напряжение». Дед всегда учил меня бороться до последнего, пока тебе, наконец, не удается самое вредное заклинание, и капризная молния бьет именно в вылитую для этого дедом трубку, а не в самого деда. Неужели я, Арианери Хиден, лучший механик на три деревни вокруг, действительно боюсь какой-то Игнатерры? Тьфу. Я слегка расслабилась, но признаваться в этом магу совершенно не планировала и перевела разговор в другое русло.

— А вы тут вообще с какого бока? Лучший друг и все такое?

— Самолюбие — опасная вещь. Особенно в молодости. Когда девочка пропала, один самонадеянный маг поклялся, что в два счета разыщет и ребенка, и похитителей. Да вот не смог. Все магические уровни просмотрел, но не нашел и следа девчонки. Тогда никто даже не подумал про это море, а ведь здесь совершенно не функционирует никакая магия, кроме электрической. Так что теперь понятно, почему все усилия были напрасны. А тогда… тогда его обвинили в соучастии в похищении и государственной измене. Правда, другие маги тоже ничего не обнаружили, и его признали невиновным. По крайней мере, в этом преступлении.

— Ну, значит, того мага сразу же выпустили из тюрьмы? — Да, вот и выяснилось «страшное тюремное прошлое» мага, а я-то боялась, заклинаний на камеру, тьфу, каюту навесила, вот трусиха…