Сэр Уилфрид садится.
Миссис Хейльгер, это свидетельство о браке между вами и Отто Герте Хейльгером, заключенном восемнадцатого апреля тысяча девятьсот сорок шестого года в Лейпциге?
Судебный пристав передает свидетельство Ромэйн.
РОМЭЙН. Это оно.
СУДЬЯ. Я хотел бы взглянуть на это свидетельство.
Судебный пристав вручает свидетельство секретарю суда, который передает его судье.
Это будет вещественное доказательство номер четыре.
МАЙЕРС. Да, милорд.
СУДЬЯ (просмотрев документ). Я думаю, сэр Уилфрид, эта свидетельница может давать показания.
Секретарь суда возвращает свидетельство судебному приставу, который кладет его на стол Майерс показывает его сэру Уилфриду.
МАЙЕРС. В любом случае, миссис Хейльгер, хотите ли вы свидетельствовать против человека, которого вы называли своим мужем?
РОМЭЙН. Да, хочу.
Леонард вскакивает, следом за ним — стражник.
ЛЕОНАРД. Ромэйн! Что ты делаешь? Что ты говоришь?
СУДЬЯ. Прошу тишины. Воул, вы очень скоро получите возможность выступить в свою защиту.
Леонард и стражник садятся.
МАЙЕРС. Расскажите мне о том, что произошло вечером четырнадцатого октября.
РОМЭЙН. Я была дома весь вечер.
МАЙЕРС. А Леонард Воул?
РОМЭЙН. Леонард ушел в половине восьмого.
МАЙЕРС. Когда он вернулся?
РОМЭЙН. В десять минут одиннадцатого.
Леонард вскакивает, следом за ним — стражник.
ЛЕОНАРД. Это неправда. Ты знаешь, что это неправда. Было двадцать пять минут десятого, когда я вернулся домой.
Мэйхью спешит к Леонарду и шепотом просит его успокоиться.
Кто заставил тебя это сказать? Я не понимаю. (Отступает назад и закрывает лицо руками. Полушепотом.) Я… я не понимаю. (Садится.)
МАЙЕРС. Вы говорите, что Леонард Воул вернулся в десять минут одиннадцатого. Что произошло дальше?
РОМЭЙН. Он тяжело дышал, был очень возбужден. Он сорвал с себя куртку и осмотрел рукава. Потом сказал мне, чтобы я выстирала обшлага. На них была кровь.
МАЙЕРС. Он что-нибудь сказал о крови?
РОМЭЙН. Он сказал: «Черт побери, они в крови».
МАЙЕРС. Что вы на это ответили?
РОМЭЙН. Я спросила: «Что ты сделал?»
МАЙЕРС. Что сказал обвиняемый?
РОМЭЙН. Он сказал: «Я убил ее».
ЛЕОНАРД (вскакивает с места; в неистовстве). Это неправда, говорю вам, неправда.
Стражник удерживает его.
СУДЬЯ. Прошу вас быть сдержаннее.
ЛЕОНАРД. В этом нет ни единого слова правды. (Садится.)
СУДЬЯ (к Ромэйн). Вы понимаете, что вы говорите, миссис Хейльгер?
РОМЭЙН. Я должна говорить правду, не так ли?
МАЙЕРС. Обвиняемый сказал: «Я убил ее». Вы знали, кого он имел в виду?
РОМЭЙН. Да, знала. Старую женщину, у которой он очень часто бывал.
МАЙЕРС. Что произошло после этого?
РОМЭЙН. Он сказал, что я должна подтвердить, что он весь вечер был дома, особенно в половине десятого. Я спросила: «Полиция знает, что ты ее убил?» И он ответил: «Нет, они решат, что это было ограбление со взломом. Но все равно — помни, что в половине десятого я был дома».
МАЙЕРС. И затем вас опрашивала полиция?
РОМЭЙН. Да.
МАЙЕРС. Они спрашивали, был ли Леонард Воул дома в половине десятого?
РОМЭЙН. Да.
МАЙЕРС. Что вы ответили?
РОМЭЙН. Я сказала, что был.
МАЙЕРС. Но теперь вы изменили свои показания. Почему?
РОМЭЙН (с неожиданной страстностью) Потому что это убийство. Я не могу продолжать лгать ради его спасения. Я благодарна ему, да. Он женился на мне и привез меня в Англию. Когда он просил меня сделать что-нибудь, я из благодарности всегда это делала.
МАЙЕРС. Потому что вы любили его?
РОМЭЙН. Нет, я никогда его не любила.
ЛЕОНАРД. Ромэйн!
РОМЭЙН. Я никогда его не любила.
МАЙЕРС. Вы были благодарны обвиняемому. Он привез вас в Англию. Он просил вас обеспечить ему алиби, и сначала вы согласились, но потом почувствовали, что этого делать нельзя?
РОМЭЙН. Да, именно так.
МАЙЕРС. Почему вы решили, что этого делать нельзя?
РОМЭЙН. Потому что речь идет об убийстве. Я не могу прийти в суд и лгать и говорить, что он был дома в то время, когда это совершилось. Я не могу этого сделать. Я не могу этого сделать!
МАЙЕРС. И что вы предприняли?
РОМЭЙН. Я не знала, как поступить. Я не знаю вашей страны и боюсь полиции. И я написала письмо своему послу и сказала, что я больше не хочу лгать. Я хочу говорить правду.
МАЙЕРС. И это правда, что Леонард Воул вернулся в тот вечер в десять минут одиннадцатого, что на рукавах его куртки была кровь, что он сказал вам: «Я убил ее» Это правда перед Богом?
РОМЭЙН. Это правда.
Майерс садится.
СЭР УИЛФРИД (вставая). Когда обвиняемый сочетался с вами браком, он знал о том, что ваш первый муж еще жив?
РОМЭЙН. Нет.
СЭР УИЛФРИД. Он вам всегда верил?
РОМЭЙН. Да.
СЭР УИЛФРИД. И вы были ему очень благодарны?
РОМЭЙН. Я была ему благодарна, да.
СЭР УИЛФРИД. И доказали свою благодарность, придя сюда и свидетельствуя против него.
РОМЭЙН. Я должна говорить правду.
СЭР УИЛФРИД (свирепо). И это правда?
РОМЭЙН. Да.
СЭР УИЛФРИД. Я предполагаю, что четырнадцатого октября в девять часов тридцать минут вечера — когда было совершено убийство — Леонард Воул был дома. Я предполагаю, что все ваши показания — злобная выдумка; у вас какие-то счеты с обвиняемым, и вы хотите их свести таким образом.
РОМЭЙН. Нет.
СЭР УИЛФРИД. Вы понимаете, что принесли присягу?
РОМЭЙН. Да.
СЭР УИЛФРИД. Предупреждаю вас, миссис Хейльгер, что если вам безразлична судьба обвиняемого, то вы должны подумать о своей собственной. За лжесвидетельство вам грозит суровое наказание.
