МАЙЕРС. И часто он приходил?
ДЖАНЕТ. Сначала раз в неделю, потом стал чаще. Два, а то и три раза. Сидел и подлизывался, все говорил ей, как она молодо выглядит, и всегда замечал, когда она надевала что-нибудь новое.
МАЙЕРС (торопливо). Так, так. Теперь расскажите присяжным, мисс Маккензи, о событиях четырнадцатого октября.
ДЖАНЕТ. Это было в пятницу, в мой выходной. Я пошла в гости на Гленистер-роуд — три минуты ходьбы от дома. Я вышла в полвосьмого. Я обещала принести моей подруге выкройку вязаного джемпера, который ей очень нравился. Когда я пришла туда, то хватилась, что позабыла выкройку дома, и после ужина я говорю: я сбегаю за ней, потому что и погода хорошая, и идти-то всего ничего. Я вернулась домой в двадцать пять минут десятого, открыла дверь своим ключом и пошла наверх к себе в комнату. Когда я проходила мимо гостиной, то услыхала, как обвиняемый разговаривал там с мисс Френч.
МАЙЕРС. Вы уверены, что слышали именно голос обвиняемого?
ДЖАНЕТ. Еще бы, уж я как-нибудь знаю его голос. Он столько раз приходил. Приятный голос, ничего не скажу. Они разговаривали и смеялись. Но это уж было не мое дело, и я поднялась наверх, взяла выкройку, спустилась вниз, вышла и вернулась к подруге.
МАЙЕРС. Мне нужно точно знать время. Вы говорите, что вошли в дом в двадцать пять минут десятого.
ДЖАНЕТ. Ну да. Было только-только двадцать минут десятого, когда я ушла с Гленистер-роуд.
МАЙЕРС. Откуда вы это знаете, мисс Маккензи?
ДЖАНЕТ. Я поглядела на каминные часы у подруги, а потом на свои, и они показывали то же время.
МАЙЕРС. Вы говорите, что дорога занимает три-четыре минуты, так что вы вошли в дом в двадцать пять минут десятого и пробыли там…
ДЖАНЕТ. Пробыла меньше десяти минут. Несколько минут я искала эту выкройку, потому что забыла, куда я ее сунула.
МАЙЕРС. И что вы делали потом?
ДЖАНЕТ. Вернулась к подруге на Гленистер-роуд. Она была очень довольна выкройкой, прямо в восхищении. Я просидела у нее до двадцати минут одиннадцатого, потом простилась и пошла домой. Я заглянула в гостиную узнать, не нужно ли чего хозяйке, покуда она не легла.
МАЙЕРС. И что же вы увидели?
ДЖАНЕТ. Она лежала там, на полу, бедняжка, с проломленной головой. И все ящики из бюро были выдернуты, все разбросано, ваза разбита, и занавески колыхались от ветра.
МАЙЕРС. Что вы стали делать?
ДЖАНЕТ. Позвонила в полицию.
МАЙЕРС. Вы действительно думали, что это был грабеж со взломом?
СЭР УИЛФРИД (вскакивая). Милорд, я протестую!
СУДЬЯ. Я не разрешаю отвечать на этот вопрос, мистер Майерс. Его нельзя было задавать свидетельнице.
МАЙЕРС. Тогда позвольте мне спросить вас вот о чем, мисс Маккензи. Что вы предприняли после того, как позвонили в полицию?
ДЖАНЕТ. Обыскала дом.
МАЙЕРС. С какой целью?
ДЖАНЕТ. Искала незваного гостя.
МАЙЕРС. И нашли кого-нибудь?
ДЖАНЕТ. Нет. И никакого беспорядка нигде не было, кроме как в гостиной.
МАЙЕРС. Что вы знали об обвиняемом Леонарде Воуле?
ДЖАНЕТ. Знала, что ему нужны деньги.
МАЙЕРС. Он просил у мисс Френч деньги?
ДЖАНЕТ. Он слишком умный для этого.
МАЙЕРС. Помогал ли он мисс Френч в делах, — например, с налоговыми декларациями?
ДЖАНЕТ. Ага, хотя в этом не было никакой надобности.
МАЙЕРС. Что значит — никакой надобности?
ДЖАНЕТ. У мисс Френч у самой была голова на плечах.
МАЙЕРС. Знали ли вы, какие планы были у мисс Френч относительно денег на случай ее смерти?
ДЖАНЕТ. Она составляла завещания, когда только ей приходило в голову. Она была богатая женщина, денег много, а близкой родни никакой. Она все говорила: «Надо их отдать туда, где от них будет больше пользы». Однажды она завещала их сиротскому дому, в другой раз — богадельне, потом — больнице для кошек и собак, но это всегда кончалось одним и тем же: переругается со всеми, придет домой, порвет завещание и напишет новое.
МАЙЕРС. Вы не знаете, когда она написала последнее завещание?
ДЖАНЕТ. Она его написала восьмого октября. Я слышала, как она говорила с мистером Стоуксом, адвокатом. Сказала ему, чтобы пришел на другой день — она напишет новое завещание. Он был там при этом, обвиняемый то есть, и вроде бы протестовал, говорил: «Нет, нет». А хозяйка сказала: «Но я так хочу, мой мальчик. Я так хочу. Вспомни тот день, когда меня чуть не раздавил автобус. Это может случиться в любое время».
Леонард пишет записку, которую Мэйхью передает сэру Уилфриду.
МАЙЕРС. Вы не знаете, когда ваша хозяйка сделала предыдущее завещание?
ДЖАНЕТ. Весной это было.
МАЙЕРС. Знали ли вы, мисс Маккензи, что Леонард Воул женат?
ДЖАНЕТ. Нет. И хозяйка не знала.
СЭР УИЛФРИД (поднимаясь). Я возражаю. Что знала и чего не знала мисс Френч — это всего лишь догадки Джанет Маккензи. (Садится.)
МАЙЕРС. Тогда поставим вопрос вот как Создалось ли у вас впечатление, что мисс Френч считала Леонарда Воула холостым? Есть ли какие-нибудь факты, подтверждающие такое мнение?
ДЖАНЕТ. Она заказывала книги из библиотеки. Там была «Жизнь баронессы Бердетт-Кутс»[76] и еще одна, о Дизраэли[77] и его жене. Обе о женщинах, у которых мужья были намного моложе. Я знаю, о чем она думала.
СУДЬЯ. Боюсь, что мы не сможем принять этого во внимание.
ДЖАНЕТ. Почему?
СУДЬЯ. Господа присяжные, женщина может читать жизнеописание Дизраэли и не намереваясь вступить в брак с человеком моложе нее.
