Чёрный аист - [9]

Итак, Валера женился и остался проходить пионерскую практику в Минске, а я сел в поезд и покатил в Сочи.

2

Дагомыс встретил меня ливнем, и это был какой-то особенный ливень. В Белоруссии дождь шел преимущественно мелкий и нудный, а здесь он грохотал водопадом. Вода обрушивалась с небес, превращая улицы в сточные канавы. За окном подходящего к станции поезда не было видно даже пальм.

Я стоял под хлипким навесом станции, растерянно озираясь по сторонам. Не таким мне представлялось прибытие на благословенный берег Черного моря.

Но вот ливень кончился, выглянуло солнце, и я увидел, что это настоящее черноморское побережье. Мелькали загорелые ножки курортниц, зычно перекрикивались хозяйки, зазывающие на ночлег отдыхающих, обмытые дождем пальмы распрямляли свои веера, стряхивая на головы людей крупные капли.

Я подхватил сумку и бодро побежал к лагерю, время от времени сверяясь с адресом, который мне дали в управлении нефтяников в Хадыженске.

— Практикант? — озадаченно взяла в руки направление директриса. — У меня вакансия пионервожатого только в первом отряде.

— Пусть будет первый, — сказал я.

Директриса с сомнением оглядела меня, вздохнула и что-то написала на направлении.

— Идите заселяйтесь, — сказала она.

В принципе я понимал ее сомнения. По виду я не сильно отличался от воспитанников первого отряда.

После обеда я пришел знакомиться с пионерами. В основном это были старшеклассницы, многие из которых уже вышли из пионерского возраста.

— Как они попали в пионерлагерь? — спросил я воспитательницу Людмилу Петровну.

— По блату, — не стала она юлить. — Здесь дети нефтяников из Москвы, Тюмени, Краснодара. Всем ведь хочется отправить ребенка на море.

— Понятно, — сказал я. — А что мы с ними будем делать?

— Отдыхать! — засмеялась воспитательница. — Это же Сочи!

— Александр Константинович, вы вправду из Минска? — спросила на собрании отряда одна из отроковиц.

— Из Минска, — кивнул я.

— Никогда не была в Минске! — томно сказала вторая. — Если бы меня кто-нибудь пригласил туда…

Девицы дружно захохотали.

Я понял, что с ними надо ухо держать востро. Но я уже имел дело со Светками, Ленками, Наташками и прочими одногруппницами. Не пропадем.

Вечером в лагерь явился Саня Лисин. В руках у него был пакет с банкой, в которой что-то подозрительно побулькивало.

— Вино? — спросил я.

— А что же еще, — ответил Саня. — Вас здесь с территории выпускают, или надо уходить в самоволку?

— После отбоя делай что хочешь, — сказал матрос-спасатель Николай, с которым меня поселили в одном домике. — По соседству поварешки живут.

— Какие поварешки? — заинтересовался Саня.

— Посуду на кухне моют, Валька и Танька. Одна очень даже ничего.

— Уже познакомился? — посмотрел на меня Саня.

— Нет, — сказал я.

Знакомиться с посудомойками я считал ниже своего достоинства. А зря. Позже я разглядел, что Танька была намного симпатичнее не только многих моих воспитанниц, но и однокурсниц.

А Саня в этом вопросе оказался профессионалом. Симпатичных девиц он вычислял с первого взгляда. Вернее, они находили его сами.

— Так я же сочинский, — объяснил он мне. — Сегодня я тебя познакомлю со своим одноклассником Пиратом. Вот кто ас! — Он уважительно покачал головой.

Вместе с матросом мы выпили по стаканчику вина и отправились на ближайшую турбазу на танцы.

— Потанцуем? — схватила Саню за руку одна из девушек.

— В другой раз, — отмахнулся он.

— Ты ее знаешь? — спросил я.

— Нет, — сказал он. — А вон та тебя точно знает. — Он показал на девицу, которая неотрывно пялилась на меня.

— Я здесь вообще никого не знаю, — пожал я плечами.

Саня подозвал к себе одного из местных парней и что-то шепнул ему.

— Это Пират, — сказал он мне.

Пират улыбнулся и пожал мне руку.

Я во все глаза смотрел на толпящихся на танцплощадке курортников. В основном это были тридцатилетние старики. Молодежь вроде нас с Саней укрывалась в тени кустов.

К нам подошел Пират.

— Чувиха из соседнего пионерлагеря, — сказал он Сане. — Вожатого боится.

— Какого вожатого? — спросил я.

Саня с Пиратом заржали.

— Позовем? — подмигнул мне Саня.

— Не надо, — вздохнул я. — Еще директрисе настучит.

— Не настучит, — сказал Саня. — Она как раз боится, чтобы ты не стукнул. Вы все здесь на птичьих правах.

Они с Пиратом снова заржали. А мне захотелось в домик к матросу-спасателю Николаю. Отплясывать на сочинских турбазах мне еще было рано.

3

Как я узнал, Дагомыс был одним из поселков, входящих в большой Сочи.

— Лазаревское, Лоо, Чемитоквадже, Адлер — это все Сочи, — сказал, присвистывая, Саня. — Но мы к центру города ближе других.

— А Хоста с Мацестой? — спросил я.

— Это совсем Сочи, — перестал свистеть Саня. — Там санатории, а здесь пионерлагерь. Нормальное место.

Место вообще-то было чудесное. Домики лагеря прятались в зарослях фундука, вокруг слоновые и какие-то другие пальмы, вдали переливается на солнце расплавленная масса моря.

— Ты здесь родился?

— Ну да. Хотя мои родители из Белоруссии. После войны познакомились.

— А как в Сочи попали?

— Приехали, — хмыкнул Саня. — Кто-то на целину, а мои сюда. Сочи все знают.

Это было правдой, Сочи в нашей стране знали все. В отличие, между прочим, от Ганцевич, где я родился.