Черновой вариант - [24]
Мудрость Библии. Каин - болезнь, Сиф - исцеление. Это от Сифа - через поколение - Ной, “человек праведный и непорочный”, сохранитель жизни на затопленной земле.
“И благословил Бог Ноя и сынов его, и сказал им: плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю...” [2, с. 11].
П. ФЛОРЕНСКИЙ:
...Преподобный Сергий... строит храм пресвятой Троицы, “чтобы постоянным взиранием на него... побеждать страх перед ненавистной раздельностью мира”. Троица называется Живоначальною, т.е. началом, истоком и родником жизни, как единосущная и нераздельная, ибо единство в любви есть жизнь и начало жизни, вражда же, раздоры в разделения разрушают, губят и приводят к смерти. Смертоносной раздельности противостоит живоначальное единство, неустанно осуществляемое духовным подвигом любви и взаимного понимания [43, с. 16-17].
АНТИСЕМИТИЯ. Техника
Л. ФЕЙХТВАНГЕР (Иудейская война):
Кто попадал в руки к римлянам, того они казнили распятием на кресте [7, т. 7, с. 164].
А. ХИРЬЯКОВ (судьба евреев, изгнанных из Испании, 1492 г.):
...изгнанники очутились на кораблях... Среди истомленных невзгодами путников распространилась оспа. Переполненные пассажирами суда с трудом справлялись с морскими волнами, и случалось, что капитаны для уменьшения груза выбрасывали за борт тех, которых они считали лишними. В некоторых... портах переселенцев прямо не пускали высаживаться из боязни ли заразы или из фанатизма... В других гаванях евреям разрешали строить себе бараки за городскими стенами. <...> Голод оказывался страшным врагом... ...родители продавали своих детей за кусок хлеба, матери убивали собственных младенцев, чтобы не видеть их умирающими от голода, ...евреи подвергались нападениям разбойничьих шаек, которые убивали мужчин и насиловали женщин [34, с. 51].
По С. ЛОЗИНСКОМУ:
В 1506 г. в Лиссабоне во время погрома за три дня убито около 2000 маранов и евреев. При этом на кострах горело одновременно по 15-20 человек [8, с. 234-235].
И. ГАЛАНТ (Украина, 1768 г.):
Трупы убитых евреев десятками тысяч валялись по городу... Их подвергали мучительным истязаниям: рубили, кололи, четвертовали в колесовали, они же с радостью принимали смерть и Богу своему не изменили... Малюток отрывали от грудей своих матерей и колесовали... [33,1895,т.51,с. 222].
Б. ЛЕКАШ (Украина, 1918-20 гг.):
...евреев распинали на крестах, зарывали живыми или жарили на медленном огне головою вниз (10, с. 84].
Все - примитив. В Испании инквизиция за 337 лет (1481-1818) управилась сжечь только 36212 человек, т.е. в год немногим более ста; производительность португальской инквизиции
вообще не превышала 40 сожженных за год [8, с. 140, 244]. А если окончательное решение? Ведь какая контрольная цифра задана? ОДИННАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ! Что там монголы
или крестоносцы? Даже резня армян турками на заре нашего человеколюбивого века - безнадежное кустарничество...
ГИТЛЕР:
Мы должны развить технику обезлюживания... Я имею в виду устранение целых расовых единиц [3, т. 1, с. 271].
И начался поиск. Наощупь, в потемках тупиков и среди вспышек озарений.
Г. ГРАБЕ (показания на Нюрнбергском процессе):
...евреев из Дубно расстреливали в трех больших ямах - 30 метров длины и 3 метров глубины каждая. Ежедневно убивали около 1500 человек...
<...>
Люди... должны были раздеться по приказу членов СС, имевших при себе кнуты или плетки. Они должны были сложить свою одежду в определенных местах, таким образом соответственно рассортировывались обувь, верхняя одежда и белье.
<...> Без криков и плача эти люди, раздетые, стояли вокруг семьями, целовали друг друга, прощались и ожидали знака от другого эсэсовца, который стоял около насыпи также с кнутом в руке... Я не слышал ни одной жалобы, ни одной мольбы о милосердии. Я наблюдал за семьей... Старая женщина со снежно-белыми полосами держала на руках годовалого ребенка, пела ему и играла с ним. Ребенок ворковал от удовольствия. Родители смотрели на него со слезами в глазах. Отец держал за руку мальчика приблизительно лет десяти и что-то мягко говорил ему. Мальчик боролся со слезами. Отец указывал на небо, гладил рукой его по голове и, казалось, что-то объяснял ему. В этот момент эсэсовец у насыпи крикнул что-то своему товарищу. Последний отсчитал около двадцати человек и приказал им идти за насыпь. <...> Я обошел вокруг насыпи и оказался перед огромной могилой. Люди тесно были сбиты друг к другу и лежали друг на друге, так что были видны только их головы. Почти у всех по плечам струилась кровь из голов. Некоторые из расстрелянных еще двигались. Некоторые подымали руки и повертывали головы, чтобы показать, что они еще живы. Яма уже была заполнена на две трети. По моему подсчету, там уже было около 1000 человек. Я поискал глазами человека, производившего расстрел. Это был эсэсовец, сидевший на краю узкого конца ямы; ноги его свисали в яму. На его коленях лежал автомат, он курил сигарету. Люди совершенно нагие сходили вниз по нескольким ступенькам, которые были вырублены в глиняной стене ямы, и карабкались по головам лежавших там людей к тому месту, которое указывал им эсэсовец. Они ложились перед мертвыми или ранеными людьми, некоторые ласкали тех, которые еще были живы, и тихо говорили им что-то. Затем я услышал автоматную очередь. Я посмотрел в яму и увидел, что там бились в судорогах люди...
«У чёрного моря» - полудокумент-полувыдумка. В этой книге одесские евреи – вся община и отдельная семья, их судьба и война, расцвет и увядание, страх, смех, горечь и надежда… Книга родилась из желания воздать должное тем, кто выручал евреев в смертельную для них пору оккупации. За годы работы тема расширилась, повествование растеклось от необходимости вглядеться в лик Одессы и лица одесситов. Книжка стала пухлой. А главной целью её остаётся первоначальное: помянуть благодарно всех, спасавших или помогших спасению, чьи имена всплыли, когда ворошил я свидетельства тех дней.
Мужество и трусость, героизм и покорность странным образом переплетаются в характере еврейского народа, и этот мучительный парадокс оборачивается то одной, то другой своей стороной на разных этапах еврейской истории, вплоть до новейшей, с ее миллионами евреев, «шедших на бойню, как бараны», и сотнями тысяч, демонстрировавших безумную храбрость в боях великой войны. Как понять этот парадокс? Какие силы истории формировали его? Как может он влиять на судьбы нового еврейского государства? Обо всем этом размышляет известный историк антисемитизма Аб Мише (Анатолий Кардаш), автор книг «Черновой вариант», «У черного моря» и др., в своей новой работе, написанной в присущей ему взволнованной, узнаваемо-лиричной манере.
Предисловие и послесловие к книге Джека Майера "Храброе сердце Ирены Сендлер" (https://www.eksmo.ru/news/books/1583907/, http://lib.rus.ec/b/470235).
Здесь - попытка разглядеть в истории корни ненависти, приведшей человечество к конвейерному убийству определённой его части, которое называют Катастрофой евреев, Холокостом, Шоа, а точнее всего по-гитлеровски: "Окончательным решением еврейского вопроса".Уникальное это явление, отдаляясь во времени, звучит всё глуше в сознании людей и всё выразительнее в кровавых вакханалиях XXI-го века.Глядишь, и по наущению какого-нибудь европейского профессора или полоумного азиатского вождя люди решат, что уничтожения евреев вообще не было, и развернётся новая гульба смерти, неистовей прежних, - решение совсем уж окончательное, не только для евреев, а всеобщее, полное.И показалось автору уместным сделать книжку, вот эту.
Москва – Кострома – Галич – Чухлома – Ножкино – Солигалич –Вологда – Кириллов – Ферапонтово – Горицы – Белозерск – борт теплохода "Короленко" – Ярославль – Тутаев – Ростов Великий – Борисоглеб – Ростов Великий – Переяславль-Залесский – Загорск – Москва.
АБ МИШЕ (Анатолий Кардаш)Старая-старая песня«Окна» (Израиль), 5 и 12 апреля 2007 г.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.
"Пётр был великий хозяин, лучше всего понимавший экономические интересы, более всего чуткий к источникам государственного богатства. Подобными хозяевами были и его предшественники, цари старой и новой династии, но те были хозяева-сидни, белоручки, привыкшие хозяйничать чужими руками, а из Петра вышел подвижной хозяин-чернорабочий, самоучка, царь-мастеровой".В.О. КлючевскийВ своём новом романе Сергей Мосияш показывает Петра I в самые значительные периоды его жизни: во время поездки молодого русского царя за границу за знаниями и Полтавской битвы, где во всём блеске проявился его полководческий талант.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.