Чернов - [52]

Возвратившись в Петербург, первое, что постарался достать Дмитрий Константинович в столице, была только что вышедшая из печати брошюра «500-летие русской артиллерии». Автором ее был Николай Ефимович Бранденбург.

2. «БОГ ВОЙНЫ»

Торжества по случаю 500-летия русской артиллерии были приурочены к Михайлову дню, то есть к 8 ноября 1889 года по тогдашнему календарю, когда отмечалось «тезоименитство великих князей Николая и Михаила Павловичей» и праздник всех русских орденов.

К этому времени Дмитрий Константинович был уже всецело погружен в подготовку к чтению лекций слушателям академии, по большей части уже опытным и заслуженным людям.

Справедливость обязывает пас сказать, что если среди вольнослушателей столичного университета студенты в офицерской форме и были чем-то вроде белых ворон, то все же в артиллерийской академии высокообразованные слушатели были совсем не редкостью.

Михайловская артиллерийская академия возникла в 1855 году из офицерских классов Михайловского артиллерийского училища благодаря необыкновенно счастливому подбору преподавателей. Главою академии и старейшиной был знаменитый русский математик Михаил Васильевич Остроградский. Он состоял к тому же в должности главного наблюдателя преподавания математики в военно-учебных заведениях. С особым пристрастием вел оп преподавание математики в своем училище начиная с 1841 года. За двадцать лет он поднял преподавание математических наук на небывалую высоту. В этом ему помог один из основателей пауки об электромагнетизме, физик Эмилий Христианович Ленц. Подготовил себе Остроградский и другого помощника из числа окончивших училище офицеров в лице Петра Лавровича Лаврова, впоследствии крупного революционного деятеля, идеолога народничества и автора всем известной революционной песни «Отречемся от старого мира».

Занятый инспекторской деятельностью, Остроградский часто передавал чтение курса Лаврову, сначала преподавателю, а затем профессору. Лекции его захватывали слушателей. Рассматривая чистую математику как средство развития человеческих знаний, он не забывал указывать на основную задачу знания — благоустройство общества. Философски образованный человек, Лавров воздействовал на слушателей пе только как учитель, но прежде всего как воспитатель.

Революционная деятельность полковника Лаврова в степах артиллерийской академии продолжалась четверть века, вплоть до его ареста по делу о покушении Каракозова на Александра II у Летнего сада. Высланный в Вологодскую губернию, Лавров эмигрировал за границу.

Чернов помнил хорошо лекции Лаврова в вольной университете, но в академии его уже не застал.

Артиллерийская академия издавна тревожила правительство. Еще в 1826 году, в один из дней появившись без предупреждения в артиллерийском училище своего имени, великий князь Михаил Павлович застал прапорщика П. Бестужева за чтением «Полярной звезды». Было наказано все руководство училища. «Тайное зловредное влияние» тем не менее продолжалось. В 1870 году окончил курс академии известный писатель и революционер Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский, убивший шефа жандармов генерала Мезенцева. Благополучно скрывшись, он поддерживал связь с Лавровым за границей. В следующем году высылке в свое имение из Петербурга подвергся профессор училища и академии А. П. Энгельгардт. Дух вольнодумства неведомыми и еще не обследованными путями передавался от одного выпуска другому, и можно было подумать, что его хранят самые стены училища и академии.

Это была та самая атмосфера, которая наилучшим образом соответствовала жизненному опыту самого Чернова. Инспекторские поездки по глубинам России, разведки залежей каменной соли на юге, столкновения с начальством на Обуховском заводе, заграничные наблюдения давно уже подготовили его к восприятию революционных идей, которым он не мог не сочувствовать.

Утверждение военным министром в должности ординарного профессора артиллерийской академии статского советника Д. К. Чернова последовало в октябре того же 1889 года. Оно совпало с пятидесятилетием Дмитрия Константиновича. Среди размышлений, забот и возникающих новых и новых идей в его мозгу все чаще и чаще звучали обращаемые к самому себе стихи любимого им Пушкина: «Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит…»

Хорошо зная характер Дмитрия Константиновича, Александра Николаевна была уверена, что новая работа, новые люди увлекут мужа и он вновь будет вставать в семь, ложиться в одиннадцать; будет корить своих молодых коллег, что те упускают невосполнимое время, тратят его на пустяки, дурно знают иностранные языки; будет уговаривать жену пойти на премьеру в оперу, будет советоваться с ней, а не изучать ли ему теперь итальянский…

Так и получилось.

С первого же выступления профессора лекции его резко выделились изо всех других. Ученик Чернова вспоминал впоследствии:

«С первого года он начал знакомить своих слушателей с сущностью своих работ по стали, и каждый выпуск уходил обвороженный мощью и свежестью его идей и заражался любовью к стали, да и вообще к науке: так в изложении Дмитрия Константиновича все оживало и во всем чувствовалось биение жизни, прекрасной, правильной и величественной».