Чернобыль: необъявленная война - [71]

И таких накладок было множество. Отправляя на Чернобыльскую АЭС большие группы людей, большинство руководителей и тем более отделы кадров не понимали, что не только людей они должны были отправить, но и кульманы, столы, "карандаши", не говоря уже про транспорт, механизмы и материалы. И это естественно. Кто мог об этом знать? Такое понимание ситуации и такой подход к работе необходимо было круто менять.

Об этом Р. Н Канюк и другие руководители рассказали на первом выездном штабе Министерства среднего машиностроения. А. Н. Усанов и начальники главков отнеслись к замечаниям и предложениям серьезно. Ситуация в этом отношении стала быстро и существенно улучшаться.

Многое приходилось делать на марше, менять по ходу работ.

Избавление от комплексов времен застоя у людей в процессе ЛПА происходило достаточно быстро. И это отдельная тема.

Камертоном на работе были руководители всех рангов без исключения. На строительстве "саркофага" нормой для руководителей было сначала все осмотреть самому, невзирая на рентгены, проанализировать решения и только потом посылать исполнителей. Среди таких руководителей были А. Н. Усанов, заместитель министра среднего машиностроения, В. И. Рудаков — начальник 12 ГУ этого же министерства, В. А. Курносов, главный инженер ВНИПИЭТ, Ю. Ф. Юрченко — главный инженер НИКИМТа, и многие другие. Многие руководители среднего звена и рабочие с восхищением наблюдали за их грамотной работой. Работали они профессионально, вызывали доверие к себе и легко создавали особый настрой патриотизма на стройке.

Сроки, жесткий график работ, очень жесткий спрос с руководителей УС-605. На заседаниях штаба Правительственной комиссии руководителей среднего звена заставляли по нескольку раз бывать на рабочих местах и проигрывать сотни вариантов: как в то или иное место доставить рабочих, материалы и многое другое, чтобы свести до минимума пребывание людей в зоне радиации.

Служба РБ. 20 мая при УС-605 была создана служба радиационной безопасности (РБ).

На первой вахте было 70 специалистов, собранных со всех предприятий Минсредмаша, имеющих отношение к службе радиационной защиты: ВНИИЭФ (Арзамас-16), ПО "Маяк" (Челябинск-65), ВНИИ технической физики (Челябинск-70), Сибирского химкомбината (Томск-7), Горнохимического комбината (Красноярск-26), Института физики высоких энергий (Протвино), комбината "Электрохимприбор" (Свердловск-45), Приборостроительного завода (Златоуст-36), треста "Промэлектромонтаж" (Днепропетровск).

Сразу же была сформирована рота дозиметрического обслуживания, куда вошли 28 офицеров запаса и 75 призванных на сборы солдат. В их ведении были базы проживания, столовые, пропускные пункты. В Чернобыль прибывали со своим "хозяйством": машинами, палатками, специальным домиком с автономным питанием, обогревом, радиостанцией и другим необходимым оборудованием и приборами.

Вспоминает Л. Ф. Беловодский: "Знакомство с тогдашним состоянием радиационной защиты в зоне ЧАЭС вызвало у нас настоящий шок. Оно было не то что неудовлетворительным — просто ужасным. Первый вывод, который напрашивался: страна совершенно не была готова к подобным испытаниям. Поспешность проявлялась буквально во всем. Скажем, прибывает группа офицеров-резервистов. Одеты в новенькую форму, а на ногах кроссовки или кеды. Оказывается, там, откуда их призывали, не было сапог. Так и отправляли в грязную зону, что называется, в белых тапочках. Другая группа прибыла в сапогах, но без головных уборов — под радиоактивную пыль!..

Все это для нас казалось просто диким. Мы пробовали протестовать, писали докладные в Минздрав, Минобороны. Безрезультатно…

С 1 июня специалисты начали проводить планомерную радиационную разведку вокруг разрушенного энергоблока.

Специалисты из МИФИ попали на Чернобыльскую АЭС, минуя бюрократические препоны, так как МИФИ формально не входил в структуру Минсредмаша. Вышли на Александра Николаевича Усанова. Разговор состоялся долгий. Сотрудники МИФИ достаточно убедительно говорили о целях и задачах специальной группы радиационно-технической разведки и противорадиационной защиты в структуре УС-605. Усанов согласился.

В первую группу, которая должна была работать непосредственно на четвертом блоке, кроме Л. А. Лебедева и А. А. Строганова вошли кандидат физико-математических наук С. Г. Михеенко (специалист по радиационной безопасности при авариях ядерных энергетических установок с выбросом в атмосферу), а также специалист по дозиметрической аппаратуре Б. Д. Зельдич. Позже также из добровольцев были сформированы еще три группы для работы на первом и втором энергоблоках.

За несколько дней "мифисты" провели радиационную разведку территории вокруг четвертого энергоблока, используя специально оборудованный БТР. Основные значения мощности дозы радиоактивного излучения составляли 100–500 Р/ч, а в некоторых точках у четвертого блока и до 1000 Р/ч. При таких уровнях излучения начинать работы по сооружению "саркофага" было бессмысленно. Начались работы по снижению уровней радиоактивного излучения, в частности, по удалению грунта и бетонированию территории.

Затем добровольцы из МИФИ шаг за шагом проходили отметку за отметкой в уцелевших помещениях четвертого блока. Диктофон, который "мифисты" носили с собой, записывал показания не только мощности доз радиоактивного излучения, озвученные голосом, но и… шум шагов в недрах развала. Шаги были то спокойные, то торопливые, когда попадали в опасную зону, то бегущие в местах, где можно было находиться всего несколько секунд. Этих мест было больше всего. Ночью "мифисты" прослушивали диктофон, делали расчеты, рисовали схемы радиационных полей и писали регламенты проведения работ с указанием маршрутов движения и времени относительно безопасной работы строителей.