Чернобыль: необъявленная война - [73]

На пристанционном узле, за который отвечал з-й район, работа была организована следующим образом: на территории недостроенного пятого энергоблока Чернобыльской АЭС был собран состав железнодорожных полувагонов, начиненный, как соты, бетоноводами. Через эти бетоноводы и осуществляли закачку бетона. Если какой-то трубопровод "козлился",тут же перебрасывали шланги на соседний. Мощность экспозиционной дозы на месте проведения дальнейших работ достигала 1 ооо Р/ч. Таким образом удалось уйти от радиации, создать защитный экран, из-за которого потом закачивали бетононасосами бетон в пространство между созданной стенкой и стеной машзала.

Бетононасосы располагали в укрытии на расстоянии 500 метров от крайнего армоблока. Предстояло в июльскую жару прокачать бетон на это расстояние. Первые попытки прокачки были неудачными. "Закозли-ли" два бетоновоза из пяти. Появились сомнения в возможности прокачки. Но третья попытка увенчалась успехом, благодаря более четкой организации труда. Бетон пошел, первый армоблок был забетонирован! Был выполнен также пандус из щебня, по которому завозили бетон бронированными автосамосвалами.

Образованная стена толщиной 6 метров обеспечивала зону радиационной защиты, что позволяло располагать перед ней механизмы, транспорт и людей. Подобный метод возведения пионерной стены был осуществлен и в других опасных зонах. Иногда приходилось прокладывать предварительно рельсы под платформы с армоблоками. Изобретали и железнодорожные плети со специальными замками, позволяющие производить укладку плетей дистанционно, без участия людей.

Вспоминает специалист Центра санэпиднадзора Инна Петровна Соколова: "Атмосфера воздуха была насыщена озоном, люди страдали от раздражения слизистых дыхательных путей, от чего ночной отдых превращался в мученичество от непрерывного кашля, обильного слюнотечения. Страдала щитовидная железа, многократно подвергались ожогам кожные покровы. Общее состояние — постоянное нервно-психическое перенапряжение".

Учеба на марше. По ходу работы приобретался новый опыт. Учились и думать, прежде, чем начать что-то делать. Бездумно работать было опасно. Анализируя зоны радиации по площади и отметкам "тумбы", выяснили, что на поверхности "тумбы" уровень радиации незначителен по сравнению с уровнем радиации на высоте более одного метра от ее поверхности, и потому научились работать в лежачем положении. Таким образом было обеспечено пребывание людей для работы на тумбе до четырех минут. Особенно это пригодилось впоследствии при подготовке поверхности опоры под монтаж балки "мамонт".

Учили и мелочи. Простой пример: уборка пластиката. Перед бетонированием требуется убрать пластикат. Уровень радиации приемлемый, а рабочие облучаются. Оказывается, при сворачивании пластиката активность увеличивается, и вместо 5 Р/ч на поверхности в рулоне получается 20 Р/ч. Или идет непрерывное бетонирование — вдруг пробка, заменяем трубопровод — вновь остановка. И снова надо решать, почему это произошло и как выйти из ситуации. Все внове, и все время приходилось думать и быстро принимать решения. Радиация мобилизовывала.

Шло становление, притирка и в организации проведения работ. Структура управления работами района на Чернобыльской АЭС оказалась консервативной и неэффективной: заместитель начальника района — он же начальник участка по разделительной стенке, главный инженер района — он же начальник участка по деаэраторной этажерке, заместитель главного инженера — он же начальник участка по пробивке отверстий и сварочным работам. Утром все съезжаются, дают задание строителям, у каждого своя печать, каждый — материально ответственное лицо. Начинается работа. Вечером руководство уезжает в "Голубые озера", темп работы снижается, и практически третья и четвертая смены уже не работают. Вечером и ночью в процессе работы появляются новые вопросы, которые требуют быстрого решения. А решать не с кем. Бывало и так, что на одном участке люди выбирали свою дозу, а на другом нет, и можно было бы в интересах дела перебросить людей с одного участка на другой, но некому дать такую команду. Сделали реорганизацию. Функции начальника участка и материальноответственного лица были совмещены, остальные стали начальниками смен. Начальнику смены стали подчиняться все участки района, где велись работы и он мог принять любое решение. Великолепными начальниками смен стали Н. П. Шевченко, М. С. Соскин, В. К. Великоцкий, С. Королько.

Больше всего срывов было в ночные часы, поэтому по решению штаба были организованы ночные дежурства из числа руководителей стройки. Дежурить каждому из них приходилось практически каждую неделю.

Думали и рабочие. Вспоминает бригадир автоводителей В. П. Заруба: "Подошла моя очередь на выгрузку, у стоявшего возле стены "саркофага" бетононасоса "Швинг" Первый блин, как говорится, вышел комом, чтобы разгрузиться, нужно задним ходом точно попасть в приемник бетононасоса, выскочить из кабины, включить штекер подачи бетона и назад бегом в свинцовую кабину оператора, наблюдать в оконную щель за подачей бетона. Вдруг неожиданно оператор кричит: "Стоп!" Оказывается, бетононасос подавился: слишком густой бетон. Возвращаюсь к проходной, водой развожу бетон до жидкой массы и снова — к "Швин-гу". После первых смен я понял все тонкости этой работы. Завод отгружает бетон на самосвалы "МАЗ", расстояние до перегрузки в селе Копачи 8-ю километров, в пути от тряски бетон прессуется, вода вытесняется и стекает в щели задних бортов самосвала. Получалось, что в миксера загружалась более густая масса бетона, чем необходимо, что и стало причиной сбоев в работе бетононасосов. В результате перед заливкой в бетононасос мне приходилось доводить бетон до жидковатой массы, что и позволило работать в дальнейшем "Швингу" без перебоев".