Чернобыль: необъявленная война - [75]

Телевизионная аппаратура, которая стояла на бетононасосах, быстро вышла из строя, и, чтобы видеть, куда идет бетон, использовали закрытую эстакаду, которая проходила недалеко от завала. Для осмотра фронта работ применяли бинокли.

Вспоминает А. В. Минаков, машинист крана: "Работал на кране грузоподъемностью 7 тонн в Копачах, на ремонте миксеров. Потом перевели на четвертый блок, работал в первом, втором, третьем и четвертом районах, работал посменно. Работы на станции шли хорошо.

Вторая командировка была продлена. Я продолжил работу на автокране. На кране была сделана свинцовая защита кабины крановщика".

Получалось просто и буднично. Но почему-то перекликалось с рассказами солдат времен Великой Отечественной войны. Так же спокойно и буднично в изложении солдата звучал перечень и мест его военной работы: 1-й Украинский, 2-й Украинский, 3-й Украинский, 4-й Украинский фронты.

В связи с нехваткой автокрановщиков их командировки продлевали.

Начальник первого района Ю. М. Филиппов предложил отказаться от бетоноводов и рискнуть принимать бетон через хобот бетононасоса, напрямую за стенку. Правда, при этом резко возрастала нагрузка на машинистов бетононасосов и водителей бетоносмесителей. Переговорили с ребятами. Они согласились. Согласились они и с тем, что будет увеличена до 2 Р и их дневная доза облучения.

Первый бетононасос с 33 метровой стрелой установили в тени вспомогательных систем реакторного отделения (ВСРО) и как бы из-за угла начали закачивать бетон за стенку. Получилось. Стали применять этот метод, но сразу же возросла потребность в специалистах. Срочно пришлось организовать курсы по обучению машинистов бетононасосов и автобетоновозов. В самый разгар работ их численность достигла 1000 человек. С этого момента объем бетона, среднесуточно укладываемого на промплощадке, резко возрос и максимально достигал 5600 кубических метров.

Работы приходилось выполнять разные: бетонировать полы, стены, армировать перегородки с установкой опалубки, выполнять монтаж металлоконструкций, штукатурные и малярные работы, устройство подвесных потолков. Много было работы, связанной с долбежкой бетона.

Вспоминает машинист экскаватора с навесным оборудованием "клин-баба" А.С. Филиппенков:…работа по долбежке бетона клин-бабой была монотонной, неудобной. Левая нога и голова вверх-вниз. Кабина вся обшита свинцовым листом толщиной 1 сантиметр, дверь заварена. Окошко со стеклом 150x200 мм. Все остальное глухо запечатано. Попасть в кабину можно только через люк у радиатора. Верно прозвали мы эту кабину — "гроб свинцовый"".

Особенно напряженная работа была по бетонированию брандмауэрной стенки на кровле между третьим и четвертым блоками станции. Рабочие могли находиться на кровле не более двух минут, и прораб вместе с командиром взвода четко следили, чтобы рабочие укладывались в точно отведенное время, относили носилки с бетоном к месту укладки и возвращались в укрытие.

Все инженерно-технические работники и личный состав прекрасно понимали, с какой целью они находятся здесь и что чем быстрее будет выполнена работа по укрытию четвертого блока и отделению его от помещений третьего блока, тем меньше людей пострадает от облучения и тем меньше радиоактивной пыли будет разнесено по территории.

Впереди оставалось бетонирование стены над кровлей машинного зала. На тот момент была смонтирована лишь гребенка под стену. Это металлическая балка длиной до 40 метров, которую нужно было забетонировать.

Аварийный четвертый блок продолжал время от времени проявлять свой характер и выбрасывал радиоактивную пыль в атмосферу.

Ликвидатором № 1 на строительстве "саркофага" все считали заместителя министра среднего машиностроения А. Н. Усанова. От решений Александра Николаевича во многом зависела судьба строительства, и без его участия невозможно представить успех, которого тогда добились строители. Талантливый инженер, руководитель высокого класса, А. Н. Усанов являлся главным руководителем всех вахт стройки в 1986 году. Лично участвовал в реализации всех основных инженерных решений при строительстве "саркофага", был строг и требователен ко всем. В ответственные моменты принимал решительные меры незамедлительно, являлся подлинным полководцем в этом необычайном сражении со стихией. Очень жаль, что совсем не берегся и оттого погиб в числе первых жертв катастрофы, в 1987 году.

Вспоминает Р. Н. Канюк: "Меня вызвали для очередного облета станции с руководством штаба на вертолете. А. Н. Усанов совершал эти облеты регулярно. Надо сказать, что Александр Николаевич постоянно находился на площадке и практически не остерегался, когда при обходах часто задерживался на открытых местах с большими уровнями радиации. Я неоднократно пытался увести его за какое-нибудь укрытие, но все было бесполезно. Думаю, что за весь период своего пребывания на станции он получил дозу не менее 100 Р. Невозможно было в чем-то обмануть его, да никто и не пытался делать этого. С ним почти неотлучно находился тогда и Л. В. Забияка, главный инженер 11 ГУ".

А в это же время в 6-й московской клинической больнице происходит знаменательная встреча. Свидетельствует В. Г. Смагин, который сменил Александра Акимова на пульте четвертого аварийного блока: "В 6-й клинике лечился и главный инженер Чернобыльской АЭС Николай Максимович Фомин. Пробыл с месяц. После выписки незадолго до его ареста обедали с ним в кафе. Он был бледен, подавлен. Спросил меня: