Чернобыль: необъявленная война - [69]

В помещении оперативного персонала третьего энергоблока были установлены тренажеры. На заседании Правительственной комиссии обсуждали и такие вопросы, как музыкальное оформление столовых и автобусов.

Столовых было много, и кормили в них отменно. В этом мнении все "ликвидаторы" были единодушны. Столовые были и по месту жительства, и в Чернобыле — ее называли "кормоцех". Позднее появилась столовая и на самой ЧАЭС. Пользовались, если была необходимость, и солдатскими столовыми.

О еде стоит рассказать особо. Всем выдавали талоны на питание: завтрак, обед и ужин. По этим талонам "ликвидаторы" заходили в столовую, пройдя предварительный радиационный контроль. В столовой отдавали один из талонов и выбирали все, что можешь съесть, хоть три вторых и пять третьих. Икра красная, черная, балык были нормированы, но и они попадали нередко на стол, иначе вряд ли бы это запомнилось. Несколько раз выдавали по рюмке вина по воскресеньям и на праздники. Фрукты, особенно яблоки, стояли на отдельных столах, и их брали столько, сколько позволяла совесть. Минеральную воду брали на работу ящиками, в ней также недостатка не было.

Пища была разнообразна, по кухням (украинская, белорусская, молдавская, прибалтийская, русская), так как персонал столовой был из всех республик СССР. Изобилие овощей, разносолы, десерты и выпечка. Хотелось попробовать всего, что приводило к перееданию. Не хватало под такой обед кружечки пива или "фронтовых" ста граммов, но с этим было строго. Сухой закон контролировали жестко, и попавшегося нарушителя в тот же день отправляли восвояси.

Персонал столовых работал прекрасно, отношение было корректным, а раздача — быстрой, пища — вкусной и качественной, столы и посуда — чистыми.

Правда, после подписания акта о сдаче объекта "Укрытие" деликатесы из меню исчезли, появились проблемы и с минеральной водой.

Были в Чернобыле и привилегии. В специальном помещении при кафе "Дорожное", в пристройке-вагончике, располагался небольшой зал стремя столами, где питались руководство стройки и московские гости. Здесь было все, кроме спиртного. А в курортном местечке "При-борск" имелось небольшое гостиничного типа строение, приспособленное для достаточно комфортного проживания. Обеденный зал хорошо меблирован, с отличной посудой и хрусталем, с музыкальным центром и хорошим телевизором. Была хорошая кухня с отличным обслуживающим персоналом, были персональные спальни, души, туалеты — для министра, его замов, начальников главных управлений, начальника стройки. Для заместителя начальника стройки — уровень комфортности пониже, то есть то же самое полагалось на двоих.

Распорядок дня. С первых дней пребывания на станции были установлены следующие правила: ни один человек без респиратора, без спецодежды, очков для защиты глаз от бета-излучения (потом от них отказались) не имеет права находиться на стройплощадке. Выходя из пионерлагеря, или базы отдыха, или места проживания, "ликвидатор" обязан быть в спецодежде. Отработав смену и помывшись, командированный получал чистую одежду и садился в автобус. По прибытии на место жительства проходил дозиметрический контроль. И если уровень "загрязнения" спецодежды, которая выдавалась после мытья в санпропускнике, был недопустимый для места проживания, то спецодежда менялась столько раз, сколько это было необходимо. За первый месяц пребывания было приобретено спецодежды для всей стройки на 52 миллиона рублей.

Работа на строительстве "саркофага" шла круглосуточно. Руководители рангом выше начальника смены работали с утра, у них ненормированный рабочий день. Для остальных сутки были разбиты на смены. Работали "ликвидаторы" в 4 смены по 6 часов: первая смена — с 8 до 14 часов, вторая — с 14 до 20 часов, третья — с 20 до 2 часов ночи и четвертая смена — с 2 до 8 часов утра.

Ежедневный распорядок дня, например, для утренней смены: подъем в 5 утра, завтрак в 5.30, выезд в Чернобыль в 6 часов. Ежедневно караван легковых машин и автобусов в 6 утра на большой скорости мчится в сторону Чернобыля. В Чернобыле пересадка на закрытые освинцованные автобусы, которые везут строителей до санпропускника. В санпропускнике "ликвидаторы" переодевались, получали "карандаши" или "таблетки" (портативные дозиметры, которые прикреплялись на спецодежду) и затем приступали к работе. В смене, как правило, было 4–5 инженерно-технических работника (ИТР), з~4 прораба, начальник смены и 40–50 "партизан", в зависимости от объема работ и предполагаемого уровня радиоактивного излучения. У каждой смены и у каждой службы на Чернобыльской АЭС был свой "закуток" для отдыха.

Вспоминает А. С. Филиппенков, машинист экскаватора: "Наша смена состояла из 30 механизаторов, и размещались мы на втором этаже здания хранилища жидких технических отходов (ХЖТО) ЧАЭС. Здесь же размещался и бункер. Ребята с "Демагов" — на третьем этаже. Помню тяжелую бронированную дверь в помещение нашей конторки. Там две кровати, стол, вешалка с телогрейками, бушлатами, свинцовыми фартуками, полумрак и прохладная сырость. Эта конторка — наша комната отдыха, в которую "ныряешь" после часа работы (это расчетное время для меня в кабине экскаватора). Рядом с нами — помещения дозиметристов. Ряд окошечек, в которых выдают и принимают дозиметры. Карандаши-дозиметры выдавали на каждую смену, но часто дозиметров не хватало, особенно последним в очереди на их получение".