Чернобыль: необъявленная война - [153]

В электроцехе кто-то украл 7 литров спирта.

После работы помылись с Игорем Ореховым в душе, как белые люди. Стало хорошо.

16 октября. Спал плохо. В штаб тянулись до без пятнадцати девять. Каратаев решил подкрутить гайки: "Еше раз напоминаю, что собираться надо к восьми утра. В пять минут девятого автобус уже уйдет, и каждый опоздавший будет добираться до станции в одиночку".

С Игорем Ореховым и Женей из военного научного центра обследовали приямок в хранилище жидких технических отходов (ХЖТО), где находится трансформатор. Уровни всё еще высокие — от 50 до 500 мР/ч. Хуже обстоит дело со стенами самого здания ХЖТО. Оно расположено почти напротив "саркофага" и приняло на себя мощный поток радиоактивного загрязнения. Значения МЭД — от стены и, особенно, угла на высоте человеческого роста, плюс вытянутая рука, плюс длина дозиметрической клюшки — доходили до 600 мР/ч.

Основной источник загрязнения большинства поверхностей на станции (в частности, на третьем блоке), еще с момента аварии, — приточная вентиляция. Второй источник загрязнения — радиоактивная вода в подвальных помещениях. Уровни "грязной" воды в помещениях достигают 1,5 метров.

Выдали рекомендации по электроцеху. Однако окончательное решение повисло в воздухе до решения вопроса о дезактивации ХЖТО. Внутри здания сравнительно чисто.

Акт отпечатал Игорь Орехов. Пока он печатал, я и Женя сняли картограмму в 074 помещении (шинный туннель). В кругляках труб кабели под напряжением 6 кВт, в два ряда между ними 1,5 метра бетона. "Стреляло" с обеих сторон. Уровни МЭД — от 100 до 500 мР/ч. Помещение почти на метр залито радиоактивной водой.

В середине дня у меня было ощущение, что я буквально нафарширован радиацией.

17 октября. С утра снова накрутка, что "мы обнаглели" и что теперь со станции мы будем уезжать в восемнадцать тридцать. Что у нас выходит по 50 рублей в день и что мы должны хоть немного и поработать…

Через несколько дней начинаю крупно набирать в весе. Тело представляет собой рыхлую мощь. Причем живот опережает все остальное. Есть в этом и положительный момент: жировая прослойка препятствует проникновению альфа- и бета-частиц в организм. Первое чувство при приближении утром к столовой — чувство протеста и отторжения пищи. Однако кормят разнообразно и вкусно и потому ничего не оставляем. В обед все повторяется. И само пребывание в столовой ЧАЭС и даже в "кормоцехе" приятно.

18 октября. Пошли трудовые будни. Кажется, начинаем втягиваться. От АБК-2 до ВНЦ минут 10–12 ходьбы. Сначала с седьмого этажа на третий, затем по бронзовому коридору, затем по золотому (анодированный алюминий), а затем по голубому коридору. Занимались актом по 074 помещению. Скребок краски с шинных коробов показал незначительную активность. Следовательно, вся активность находится в бетонной поверхности. С ней и придется работать.

Игорь Орехов работает с машиной ДПУ. Получаются неплохие результаты. Коля Десятсков и Саша Полевов занимаются покрытиями. Я с Женей из ВНЦ — станциями пожаротушения, для которых выполнены все рекомендации по дезактивации, но уровни гамма-фона все равно составляют от 12 до 150 мР/ч. Есть точки и до 300 мР/ч. "Фонит" и из соседних помещений. Видимо, не надо было разбиваться по цехам, а идти общим фронтом от помещений с меньшей активностью к помещениям с большей активностью, чтобы не разносить грязь из одной зоны в другую. И не выяснять постоянно, откуда же "светит".

Все острее встает вопрос о приемственности при выполнения работ. Работы на Чернобыльской АЭС идут уже полтора года, но так и не приведены в систему данные, полученные в результате командировок. Нет единого подхода к дезактивации бетона, краски, рифленых поверхностей железа, пластиката. Нет парка технических средств для дезактивации этих поверхностей. Не ясны возможности используемых покрытий применительно к дезактивации различных поверхностей. Всё еще мало знаем и об использовании дезактивирующих растворов применительно к различным поверхностям.

Есть и другие проблемы.

19 октября. Прикидываю, что сделано за день. Игорь Орехов возился с машиной ПБУ (дробь и отсос). Установку запустили и даже испытали. Рифленку вместе с механической и радиоактивной грязью очищает до металлического блеска. К сожалению, маловато давление. Нужно 5 атм, а получали не больше двух.

Коля Десятсков и Саша Полевов снимали мазки с различных поверхностей. Завтра будут варить поливиниловый спирт (ПВС).

Ввели очередность дежурства на оперативках. Я дежурю первым. Взял у всех информацию и в пять вечера был у В. Щербины, заместителя директора ЧАЭС по радиационной безопасности (РБ). Оперативка у руководителей Чернобыльской АЭС — это способ отчетности о проделанной работе за день. Сначала встают двое — представитель цеха и представитель военных: кто заказывает музыку и кто ее исполняет. В случае необходимости поднимают кого-то из науки, то есть нас. Так и сидим тройками, готовые к даче показаний.

Если мы говорим, что задание выполнить невозможно, В. Щербина рассказывает нам затертую историю о лягушке в молоке, о том, как она старалась выжить, перебирала лапками, сбила сметану и в результате выбралась наружу.