Чернобыль: необъявленная война - [152]

Отдыхал. На пять вечера пошел в кино. Посмотрел "Провинциалку" (Франция). В киоске где-то 22 октября ожидаются новые книги: двухтомники Джека Лондона и Виктора Гюго. Остатки от подписки. Но, по-моему, надежды на покупку мало.

Похоже, что склады "Скорохода" и других фабрик, одевающих и обувающих народ, сейчас пусты. Вся продукция ушла в Чернобыль.

Степанов, Каратаев, Афанасьев и Орлов живут отдельно. И, похоже, вечерами дополнительно ужинают. Открывают только на условленный стук. Нормальная жизнь советского командированного времен застоя, сухого закона и ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Вечером, где-то около десяти, пришел Борис Каратаев. Предложил мне переехать на их место, то есть предложил мне улучшение жилищных условий. Его и Афанасьева зовет к себе Константинов — в номер повышенной комфортности.

Чернобыль конца 1987 года — это уже не место, где произошло ЧП вселенского масштаба. Это снова глухая провинция, к тому же еще и огороженная колючей проволокой. Огромным усилием воли всей страны за короткое время уровень опасности снижен до уровня ЧП районного масштаба. Жизнь здесь, в Чернобыле, течет уже медленно, засыпая на ходу. Сюда все еще ездят в командировку люди, но их становится все меньше и меньше.

Приоритеты этой командировки: неторопливо устроиться в гостинице, неторопливо оформить все необходимые документы, быстро решить вопрос с питанием, а уже потом, в зависимости от настроения или интереса, — работа.

Поездка на станцию. Названия автобусов, курсирующих по Чернобыльской зоне: "Олечка", "Светлана", "Ярославна", "Марынка", "Валентинка", "Челленджер", "Поларис", "Боинг". Последние три на английском языке. Названия и очень женские, и очень мужские. Женские — мягкие и ласковые. Мужские — жесткие и какие-то агрессивные. Как будто это американцы виноваты, что у нас взорвалась атомная станция.

Перед обедом на "Боинге", автобусе, обитом свинцом, поехали на станцию. Дозовые нагрузки в городе не очень большие — до 20 мР/ч. Нужен ли на автобусе свинец в конце 1987 года? Там же, в "Боинге", с Игорем Шаховым, специалистом из нашего головного института, переговорил по работе в электроцехе.

У административного корпуса были брошены на произвол судьбы нашим начальством. В одиночку поехали на административно-бытовой комплекс (АБК). С трудом пробили себе спецодежду для работы на станции — кто мытьем, кто катаньем.

Обедали в столовой на Чернобыльской АЭС. Столовая ЧАЭС — гордость директора станции М. П. Уманца.

Процесс принятия пищи протекает здесь достаточно торжественно. Перед входом в столовую дозиметрист неторопливо "клюшкой" проходится по ногам. Затем перед заходом в зал на ботинки надеваем бахилы. Дозиметристы замеряют одежду. Некоторых "ликвидаторов" раздевают, и тогда они обедают в нательных рубахах. Дальше подъем на несколько ступенек по широкой, почти театральной лестнице. Затем коридор. Вместо ковровой дорожки мокрая рифленая резина. Затем спуск по широкой, также театральной лестнице. Упираемся в двери. Открываем их и погружаемся в море света. Два ряда столов. По четыре человека за стол. Люди в белых комбинезонах. На столе цветы. И вокруг чистота. У входа две девушки, мирно беседуя, не глядя, отбирают талоны. Больше того, что дают в столовой, все равно не съешь.

В столовой Чернобыльской АЭС между нами и обслуживающим персоналом — раздаточная полка. Транспортер закрыт высоким забором. Обслуга — две женщины. Одна, в возрасте 40 с небольшим, каждому желала "приятного аппетита" и при этом по-доброму мягко улыбалась. Вторая, высокая, перебирала ногами, как норовистая кобылица, в такт музыке, рвущейся из двух колонок. И стреляла глазами. Жизнь продолжалась и здесь.

Сначала вилки, ложки, затем тарелка, и дальше проход вдоль зеленого стола. В результате приличный обед и на память — шоколадка.

Старожилы едят степенно. Размеренно. Поев, некоторое время спокойно сидят. По радиотрансляции нас, совершающих ритуал принятия пищи, ублажает Юрий Антонов. Мы тоже как-то успокаиваемся, становимся сдержаннее. У обедающих на ЧАЭС какая-то отрешенность во взгляде. Ощущение мирной и сытой жизни. Коммунизм в одной отдельно взятой АЭС.

Столовский коммунизм придает уверенность и уважение к самому себе. Обретаешь спокойствие и сытость — и тогда начинаешь уважать самого себя. Но после такой процедуры работать почему-то не хочется.

После обеда на Чернобыльской АЭС — оформление пропусков и получение талонов.

Работа. 15 октября. Третий день моей командировки. Сравнительно тепло, но дождь. В 8 часов 15 минут собрались в штабе. Затем, не торопясь, идем выгружать две очистительные машины, работающие с водой под давлением, прибывшие из Ленинграда. Одна весом 600 килограммов, другая — 330 килограммов.

На станции встречались с ребятами из военного научного центра (ВНЦ). Обговорили проблемы по электроцеху (ЭЦ) и цеху централизованного ремонта (ЦЦР).

Виктора Ивановича Денисова из Москвы зовут Фреонычем. Для дезактивации он использует смесь фреона и спирта в соотношении 4:1 или 1:1. Как владелец спирта — очень уважаемый на Чернобыльской АЭС человек.