Чернее, чем тени - [4]

— Феликс?

— Мм-да?

— А в Ринордийске всё спокойно?

Феликс взглянул одновременно с интересом и настороженностью:

— А почему ты спрашиваешь?

— Мне кажется… что-то не так с этим местом. И что-то не так с этими людьми. Вообще со всем городом. Как будто что-то угрожает. Что-то большое, тёмное. Как будто пока всё нормально, но оно выжидает.

— Ты тоже это чувствуешь? — быстро проговорил он.

— Да… Так оно действительно есть? Это не кажется?

— Не кажется, — Феликс отвёл взгляд. Зачем-то быстро огляделся по сторонам. — В Ринордийске действительно не всё спокойно. Если хочешь, я тебе расскажу. Но только не здесь.

— Хочу, — закивала Лаванда. Конечно, она хотела. Кто откажется узнать тёмные пугающие тайны.

— Тогда пойдём к фонтану. Там безопаснее.

4

Они прошли в дальнюю, совсем безлюдную сейчас часть парка. Котлованы и траншеи сходились здесь к одному огромному и глубокому круглому фонтану. В центре его возвышалась зеленоватая статуя: воинственная дева заносила меч над припавшей к земле и готовой к прыжку мантикорой. Наверно, этот вид поражал воображение, когда фигуры были начищены до блеска и орошены брызгами воды, но сейчас они были как старое воспоминание о величии и красоте.

Феликс присел на бортик фонтана, жестом пригласил Лаванду устроиться рядом.

Каменный бортик был довольно холодный, да и было вокруг странно, точно в брошенном на зиму городе, где никто не живёт.

— А почему тут? — спросила Лаванда.

— Здесь некому подслушивать. Летом тут толпы людей, и говорить о чём-то небезопасно, но до того, как заработают фонтаны, сюда никто и не посмотрит. Зимой на это место вообще не обращают внимания.

Она невольно обернулась в поисках людей, которым зачем-то понадобилось подслушивать их разговор, но здесь и правда никого не было, кроме них двоих. Только прохладный ветер гулял в пожухшей стелящейся траве и над пустой чашей фонтана.

— Так ты хотел рассказать? — напомнила Лаванда.

— Да, — Феликс, казалось, собирался с мыслями и решался на что-то. Наконец он заговорил. — У нас всё не очень-то хорошо. Это из-за Нонине.

— Из-за чего?

— Софи Нон ине, — повторил он, но, наверно, взгляд Лаванды выдавал, что понятнее ей не стало. — Правительница нашей страны, — и уже совсем удивлённо. — Ты что, не слышала?

— А! — вспомнила Лаванда и закивала. Это имя она, конечно же, слышала то тут, то там. — Да, разумеется, о Нонине я знаю. Но… причём тут она?

— А вот в этом всё и дело. Это я и собирался рассказать.

Софи Нонине пришла к власти около десяти лет назад. Лаванда тогда была совсем ребёнком, а кроме того, ещё не жила в Юмоборске, а значит, едва ли могла это помнить.

К тому времени страну уже много лет возглавлял Эдуард Чексин, несменяемый президент-узурпатор, окончательно в итоге доставший не только протестные массы, но и многих своих сторонников, а кроме того, успевший развязать войну на нескольких окраинах страны сразу. Поэтому все, казалось, вздохнули с облегчением, когда группа подпольщиков во главе с Нонине положила конец власти Чексина и после серии коротких, хоть и кровопролитных восстаний окончательно утвердилась наверху.

Софи стала законным президентом, её поддержали очень многие. Казалось, жизнь начала налаживаться. Но…

— Скажи-ка мне, Лав, — прервался Феликс. — До какого момента вы успели пройти историю? «Чёрное время» уже было?

— Это… — Лаванда попыталась вспомнить всю эту запутанную терминологию и связи её со смыслом. — Это когда был тоталитаризм, да?

— Да, демократический тоталитаризм, так называемый. Тогда дальше, ты поймёшь…

…Но только показалось.

Начав со всенародной эйфории и небывалого подъёма страны, Нонине довольно быстро оборотилась другой стороной. Иногда казалось, что это просто реинкарнация Чексина пришла к власти, а никакой Софи Нонине, которая так нравилась всем, никогда и не было.

Первые звоночки раздались, когда спешно были прикрыты только успевшие открыть рты альтернативные газеты и телеканалы.

— Она перевела всё на госуправление, и сейчас все источники завязаны на неё. Кроме тех, что запрещены, разумеется. Так что у нас теперь только хорошие новости, — усмехнулся Феликс.

Дальше — больше. Похоже, для Софи было очень важно, чтобы все преисполнились сознанием величия страны: огромные средства тратились на свежеизобретённые «народные праздники», названия которых даже не сохранялись в памяти, и, без сомнения, эффектные, но явно не самые необходимые населению проекты, вроде подготовки шикарных международных соревнований или недостроенного по сию пору квартала небоскрёбов в Ринордийске. В школах вводились программы углублённого изучения истоков отечественного патриотизма — таково было полное официальное название… В повседневную же жизнь, с которой приходится сталкиваться каждый день, начало возвращаться — сначала осторожно, по краешкам, а потом вполне уверенно — привычное со времён Чексина запустение. Личная идея Нонине — так называемая ГГД, грандиозная дорога на сваях, пересекающая страну с запада на восток — давно застряла где-то на полпути, в междугородьи. Сверкающей лентой тянулась она сквозь вырубки и покосившиеся дома посёлков.

— А после переизбрания, — проговорил Феликс, — президентского поста ей стало, по-видимому, мало. Наша Нонине объявила себя единоличной и абсолютной правительницей. И обращаться к ней теперь следовало «Ваше Величество».