Черная вода - [51]

Лара смотрела на Кройтнера с открытым ртом.

– Сегодня вечером мы начнем твое образование, – сказал Кройтнер, кивая, словно утверждаясь в своих намерениях.

– Образование?

– Я провожу тебя в респектабельную мастерскую. Твоя жизнь давно связана с чем-то в этом роде.

Мастерская в бывшей конюшне выглядела еще хуже, чем кухня, потому что именно здесь вспыхнул пожар. Самогонному аппарату был нанесен относительно небольшой урон. Медный котел был упрятан в кирпичной печи и поэтому хорошо изолирован от огня. Остальные детали были тоже сделаны из металла и, следовательно, относительно жароустойчивы.

Первая и самая трудозатратная часть образования Лары заключалась в перегрузке фруктового сусла из тяжелых бочек в котел. Некоторые из бочек Кройтнеру удалось спасти от огня, так же как и часть уже перегнанного шнапса. Тем не менее потери были тяжелы.

Трагедия случилась после окончания процесса дистилляции поздним вечером. Кройтнер уютно устроился со стаканом свежевыгнанного фруктового самогона. Точнее, это был пятый или шестой стакан. Пожар произошел исключительно мило. Кройтнер зажег сигарету, а спичку, как ему показалось, отправил в пепельницу. Две вещи пошли не так. Во-первых, спичка еще горела. Во-вторых, она не попала в пепельницу, стоящую на табурете, отскочила от ее края и упала на пол. Как уже упоминалось, Кройтнер к тому моменту хорошо продегустировал новый продукт, в результате, когда бросал спичку, увидел две пепельницы и выбрал не ту. Он понял, что горящую спичку не стоит оставлять на деревянном полу и поспешно потянулся вниз. Левая рука на пути к спичке наткнулась на бутылку с самогоном, и ее содержимое, состоящее из шестидесяти процентов этилового спирта (плюс один процент метанола), пролилось на пол и на спичку. К удивлению Кройтнера, через несколько минут появилась пожарная команда. Соседка вызвала ее. В результате полное уничтожение дома было предотвращено. Однако разрушения от воды были огромными.

Дверца под котлом все еще стояла открытой, и в топке горел несильный ровный огонь. Кройтнер и Лара сидели перед печью на складных стульях, запасшись тонкими поленьями.

– Важно, чтобы горело ровно. Вот почему все время нужно докладывать. Не слишком часто. – Лара держала в руке полено. – Вот теперь можешь подбросить его.

Лара сунула полено в топку и уложила его в идеальное положение кочергой.

– Я думала, что это запрещено.

– Перегонка? Да что ты плетешь! Перегонка – древнее ремесло. Вполне допустимо, конечно, если у тебя есть разрешение.

– И у тебя оно есть?

– Еще бы. Я унаследовал перегоночный цех у моего дяди Симона, и он всегда гнал.

– А твой дядя имел разрешение?

– Полагаю, что да. В противном случае ему не позволили бы это делать.

– Ты спрашивал его?

– Зачем мне спрашивать? Если твой отец – пекарь, то ты не спрашиваешь его, есть ли у него разрешение быть пекарем.

– Правильно. – Лара подбросила в печь еще одно полено. – Ты платишь налоги? На это есть налог.

– До сих пор налоговая служба ничего не потребовала.

Лара с сомнением посмотрела на Кройтнера.

– Да, я не даю им денег за это.

Кройтнер наблюдал сквозь закопченные стекла свет, который на мгновение появился, а затем исчез. Он подошел к мутному окну. К дому приближалась машина. Кройтнер вышел наружу.

– Продолжай, – сказал он, прежде чем закрыть дверь.

* * *

Они приехали на «спитфайре»[14] Майка. Автомобиль, несомненно, имел свои достоинства. Например, очень редкий цвет Java Green. И хардтоп. Тем не менее не самый удобный автомобиль для февраля. Кройтнер уже ждал перед домом, в то время как двое прибывших выбирались из британского спортивного купе.

– Вот так сюрприз. – Кройтнер взглянул на дверь конюшни: все в порядке, закрыта. – За что мне такая честь?

Валльнер затянул застежку-молнию до подбородка.

– Такой приятный теплый вечер. Вот мы и подумали, давайте-ка навестим Лео.

– И поговорим о последних результатах, – добавил Майк. – Мы не слишком тебя побеспокоили?

– Я просто немного нервничаю. Нужно ремонтировать. Здесь ведь был пожар.

– Мы знаем, – сказал Майк. – Загоревшаяся проводка, как утверждает пожарный департамент.

– Да, соединение старых проводов.

– Может, зайдем внутрь? – Валльнер дрожал.

– Но только ненадолго. Я должен, – он кивком указал на конюшню, – продолжать.

– Отчет из лаборатории здесь.

Валльнер положил документ на кухонный стол. Они сели, но отказались от предложенного пива. Кройтнер разместил своих гостей так, что они сидели спиной к двери в бывшую конюшню. Потому что в двери было стекло, через которое можно было заглянуть внутрь. Однако котел, возле которого примостилась Лара Эверс, не просматривался с кухни.

– Они изучили письмо, отправленное нам Ларой Эверс. Где она отменяет признание. – Майк играл с ключом своего автомобиля. Брелок состоял из закругленного треугольника, на верхней широкой стороне которого была надпись «Триумф». – У меня кореш в лаборатории. Вот почему все получилось быстрее.

– Ага. И что? Письмо от нее?

– Да, да. Но это мы уже и так знаем через сравнение почерков. Более интересен вопрос о том, откуда пришло письмо и как оно попало в полицию.

– По почте?

– Нет. Кто-то подбросил его ночью. – Майк открыл ноутбук, который принес с собой. На нем было видео с камеры, установленной над почтовым ящиком полицейского участка. Была ночь, и поначалу никого видно не было. Затем внезапно, из слепого пятна, появилась фигура, которая не поворачивала лицо к камере, хотя это было бы естественно при движении к ящику. Человек знал, что камера установлена и где именно она находится.