Черная вода - [44]

– Сильвия, я принял решение, – сказал Зиттинг, когда отпер дверь.

Но Сильвии не было на ее месте. Это первое, что он увидел. Кроме того, монитора компьютера не было на столе, но лежал перед ним, с разбитым стеклом. Потребовалось несколько минут, чтобы он понял, что разворачивается перед его глазами. Пол был покрыт папками и бумагами, один из стульев для посетителей валялся на столе, другой – на осколках, оставшихся от стеклянного столика. Все, что не было прикреплено к стене, было сбито, офорт Янссена разорван на несколько кусков. Зиттинг немедленно протрезвел. На дрожащих ногах он шагал по разбросанным папкам. Дверь в его кабинет была наполовину открыта. Там все выглядело еще хуже. Стол лежал на боку, и даже настенные полки были сорваны. Он позвал Сильвию. Она не ответила. Зиттинг почувствовал, как собственный пульс забил ему горло, его желудок сжался, и у него закружилась голова. Пройдя дальше, он увидел одну из красных кожаных лодочек Сильвии, сиротливо лежащую на коричневом конверте формата А4, рядом с его ручкой и несколькими скрепками. Зиттинг медленно распахнул дверь. Она открывалась нехотя, тормозимая бумагой и, наконец, застопорилась. Зиттинг приостановился. Он был в ужасе от того, что его ждало, и изо всех сил старался сдержать рвотные позывы. Никогда в жизни он не испытывал такого страха. Казалось, все внутри его было заморожено. Это все было сделано для него. Он ожидал расчета кое от кого. Но не этой оргии насилия.

– Сильвия?… – Его голос сорвался. В комнате царило молчание. Только с улицы он услышал тихоходную машину. Лишь теперь он заметил, что все занавески задернуты. Здесь орудовал не сумасшедший. Это была работа профессионалов, мужчин, чьей профессией стало насилие. Он затаил дыхание и увидел, что лежит за дверью на полу.

Глава 28

Мисбах, 2 февраля 2016 года

Первые утренние часы Валльнер провел, предоставляя коллегам из специальной комиссии все, что им требовалось.

– Мы сейчас движемся в совершенно новом направлении, насколько я понимаю? – Государственный прокурор Тишлер позвонил около десяти часов. Валльнер послал ему электронное письмо. Тишлер говорил раздраженно.

– Все изменилось. Вчера мы нашли тело женщины, которая, возможно, имела давнюю связь с мертвецом, который, как мы теперь знаем, жил под фальшивой личиной, – сказал Валльнер, пролистывая свою почту. При этом он забросил папку с делом под стол, где уже лежало со вчерашнего дня решение созвать спецкомиссию.

– Что, простите?

– Мистер Вартберг – совсем не мистер Вартберг, но, возможно, бывший адвокат по имени Дитер Зиттинг, который двадцать лет назад исчез в Берлине.

– Очень странно.

– У этого адвоката, вероятно, была весомая причина для того, чтобы исчезнуть, и это проливает совсем другой свет на его убийство.

– Я не слышу ничего, кроме «возможно» и «вероятно». Вы уверены, что налоговые деньги на спецкомиссию не зря потрачены? Могу напомнить, что у нас уже есть преступница.

В этот момент Валльнер заметил письмо, написанное детским почерком, которое кто-то положил ему на стол. Оно было подписано Ларой Эверс.

– Господин Валльнер? Вы еще там?

– Да. Извините. Я немного отвлекся.

– У нас имеется преступница. – Тишлер все больше и больше распалялся.

– Эту версию мы уже можем сдать в архив. Наша злоумышленница отозвала свое признание.

К десяти утра все офицеры прибыли, и Валльнер смог провести первое совещание спецкомиссии. Поскольку отделение полиции Мисбаха состояло всего из пятнадцати сотрудников, а другую работу никто не отменял, были направлены коллеги извне, чтобы составить двадцать пять требуемых сотрудников спецкомиссии.

Большинство коллег, в том числе и приезжие, сидели в футболках. В Мюнхене поговаривали, что глава полиции Мисбаха имеет понятие комнатной температуры, значительно отличающееся от общепринятого. В дальнем углу молодой офицер во фланелевой рубашке и свитере занял свое место, провел пальцем по воротнику и надул щеки. Наконец он снял свой свитер и сказал, ни к кому не обращаясь:

– Можем ли мы открыть окно?

Приглушенный смех был ему ответом, кто-то сказал: «Шутка».

Валльнер поприветствовал членов спецкомиссии и извинился за государственного прокурора Тишлера, который из-за неотложных обязанностей остался в Мюнхене. Затем он передал слово Тине, которая только что вернулась из Мюнхена, где она присутствовала на вскрытии Сильвии Марек.

– Тело находилось в квартире от сорока восьми до семидесяти двух часов. Все время в постели. Прогресс распада можно оценить относительно хорошо, потому что мы знаем, при какой температуре пребывало тело. Отопление было включено все время. Но для определения точного времени смерти мы должны ждать гистологического исследования. В любом случае не вызывает сомнения, что женщина умерла до убийства Клауса Вартберга. Причиной смерти было отсутствие кислорода в мозге из-за закупорки артериальных сосудов на шее, то есть сонной и позвоночной артерий. Это типично для так называемого повешения на короткой веревке. Жертва стояла перед повешением на стуле. Орудием послужила конопляная веревка. От нее мы имеем только ту часть, которая была привязана к потолочному крюку. Часть, что находилась у мертвой на шее, исчезла. Мистер Валльнер уже сказал, что кто-то обрезал веревку и положил тело в постель. – Тина сделала паузу. – Это подводит нас к вопросу о самоубийстве или убийстве. Нет никаких свидетельств чужеродного влияния, такого как оковы на руках, следы борьбы или наркотики в крови. Но полностью исключить этого нельзя. Возможно, преступник, угрожая оружием, заставил жертву встать на стул и надеть веревку на шею. Но если мы выбираем самый правдоподобный вариант, то это самоубийство. Кроме того, интересно, что женщина имела несколько переломов.