Черная тень над моим солнечным завтра - [8]

Мелькают ступени, окаменевшие лица солдат почетного караула и желто-пепельный лик, лежащей в саркофаге мумии.

Посетители не останавливаясь проходят, как на конвейере, к выходу.

— Мы, подобно мусульманским паломникам, посещаем этот черный камень — каабу коммунизма. Москва — Мекка и Медина коммунизма, — шепотом произносит Де-Форрест, — и это мне напоминает процесс механического поклонения божеству нового культа.

— Мекка и Медина! Это образ над которым необходимо подумать! — произносит Краус, выходя на залитую солнцем Красную площадь. — Что вы подразумеваете под этими словами?

— В Мекке родился Магомет, — в Медине он похоронен, — наивно объясняет Де-Форрест немцу.

— Мекка и Медина! — задумчиво философствует Краус. — Да. Всесильная смерть своей костлявой рукой смирила и этого пламенного трибуна революции, которого превозносят и проклинают миллионы людей. Мне кажется, что сидящий за теми кирпичными стенами, очень доволен смертью своего учителя?

— Почему? — удивлен Мак Рэд.

— О, если бы вы знали какие кровавые драмы разыгрываются за этими стенами… Мне по секрету рассказывали о предсмертном письме Ленина к Крупской, в котором предупреждал партию не избирать генеральным секретарем его ученика, которого не любил и не доверял. В письме есть такие строки: «кавказский повар любит готовить острые блюда».

— Это могло оказаться анекдотом! — оскорблен Мак Рэд.

— Мне кажется, что после этой поездки я или сделаюсь окончательным коммунистом, или только скульптором… Знаешь, Мак Рэд… вместо того, чтобы засорять мозги всевозможными философиями, я хотел бы вылепить из воска, а потом отлить из бронзы скульптуру этого мавзолея, — говорит Де-Форрест и, достав свой блокнот, делает зарисовку. Едва на бумагу легли несколько мазков карандаша, к плечу незадачливого художника, властно прикасается рука блюстителя интересов революции. Суровый человек в форме НКВД с малиновыми петлицами произносит:

— Предъявите разрешение на зарисовку!?

— Я не понимаю вас?

— Прошу следовать со мной.

Недоумевающий Де-Форрест и Мак Рэд направляются в сторону Лубянской площади.

Отделившийся от них Краус многозначительно произносит:

— Однако нужно позвонить Чернову, пусть выручает своих американских мальчиков! Они очень рано попадают в эту мышеловку.

6. Тайны государственной безопасности

Кабинет руководящего сотрудника НКВД украшен портретом Дзержинского и утыканными флажками картами.

Входит затянутый в новенькую форму НКВД молодой, щеголеватый чекист. Он четко ударяет каблуками и козыряет.

— Прибыл, товарищ Петерс!

— Здравствуй, Арбузов! Поздравляю с успешным выполнением правительственного задания. Блестящая работа. За последнее время школа ОГПУ имени Дзержинского, выпускает прекрасных чек РОСТОВ. Я всегда говорил, что нужны новые методы работы. Тебе в раскрытии этой шпионской сети исключительно повезло. Я подал рапорт о награждении орденом.

— Благодарю, товарищ Петерс! Разрешите узнать, что с моими немцами?

— О, они списаны в расход… Приговор приведен в исполнение, — сообщает Петерс.

— Здорово! — доволен Арбузов, насвистывая мотив популярной песенки чекистов:

«Хорошо, когда работа есть,

Хорошо, когда удачь не счесть».

Петерс некоторое время перелистывает бумаги, затем, в упор взглянув на помощника, спрашивает:

— Ты отдохнул, Арбузов?

— Вполне. Чудный был отдых. В Крыму теперь купальный сезон. Солнце, голубые волны и коричневые, загорелые тела!… Совсем неплохо!

— Был роман? — спрашивает Петерс.

— Прошу не сомневаться, — ухмыляется Арбузов.

— Удачный?

— Чекисты не знают неудач!

Некоторое время оба смеются. Петерс поощрительно, Арбузов гаденько и подобострастно.

— Получай новое задание, — говорит Петерс, протягивая подчиненному коробку папирос, — «Наркомтяжпром» пригласил на работу двух иностранных специалистов, консультантами по механизация строительства металлургического комбината… Но эти головотяпы не учли одного обстоятельства.

Арбузов весь подается вперед, выражая всей своей позой угодливость и готовность.

— Какого? — спрашивает он.

— Эти инженеры еще вдобавок и члены американской компартии. Один из них издал брошюру, а отец его когда-то был в России и написал книгу, снабженную предисловием Ленину.

— Крупная рыба. Но…! — произносит Арбузов щелкая пальцами. — Знаем мы их книжечки! Это вроде того мерзавца… как его!?

— Андре Жида, — подсказал Петерс.

— Вот, вот! Андре Жида.

— Это, братец, будет, похуже, Жида… Позабористее! Известна тебе судьба книги отца этого чудака?

— Нет, а что?!

— Плохой ты чекист!

Арбузов некоторое время моргает глазами и несколько раз открывает рот, но вновь закрывает его, так ничего и не сказав, ошарашенный словами начальника.

— Видишь ли тут дело, правда, деликатное…

Арбузов испускает вздох облегчения.

— Генеральному секретарю пришлось изъять эту книжечку из обращения, несмотря на предисловие Ленина… американец не доглядел роли вождя в событиях революции, а товарищ Ленин не напомнил об этом в своем предисловии. Ясно?!

— Вполне.

— Ну так вот. Естественно, что этому сыну близорукого отца взбредет на ум тоже написать книгу. Он даже об этом заикнулся Чернову. Ты понимаешь, чем это пахнет?