Черная тень над моим солнечным завтра - [21]

— Анна! Мы связаны общностью наших идей и душ. Физически мы представляем гармоничную пару… Я прошу вас доверить мне свою судьбу. Согласились бы вы быть моей женой? — страстно спрашивает Мак Рэд.

— О, мистер Мак Рэд! Искренно ли вы это говорите?

— Я говорю голосом моего рассудка и сердца. Отвечайте же, Анна!

— Я тоже люблю вас. Вы энергичный мужчина. Но формальный брак? Это очень сложный вопрос. Вы иностранец, а я не могу покинуть своей родины. Кроме того я не знаю, как на это посмотрит партия?

— Неужели партия может вмешиваться в интимные дела своих членов? — удивлен Мак Рэд.

— Для коммунистов не может быть каких либо интимных дел и тайн перед своей партией.

— Я не знал этого.

— У меня возникла идея! — прижмурив глаза и сверкая ослепительными зубами, заинтриговывающе произносит Зеркалова. На ее щеках появляются обворожительные ямочки, которые волнуют Мак Рэда.

— Какая? — нетерпеливо спрашивает он.

— Слушайте, Дуглас! Я расскажу вам одну короткую историю. Один мой знакомый, по национальности монгол, сумел сделать головокружительную карьеру, поступив в Коммунистический университет народов Востока. Теперь он занимает в Коминтерне ответственнейший пост и руководит делами всех стран с населением родственным монгольской расе. Он более всесилен, чем лхасский Далай-Лама.

— Это интересно… Однако, Анна, поймите, я люблю вас! Люблю!

— Дорогой, Мак! Все это возможно, если вы будете послушным мальчиком. Поступайте учиться в Коммунистический Университет. Через пару лет вы сделаете блестящую карьеру. Вы талантливый организатор и способный писатель-социолог. Только вам на мой взгляд необходимо еще немного подучиться. Штудируйте Марка, Энгельса и в.особенности изучайте новейших марксистов Ленина и Сталина. Изучайте их по первоисточникам. Я научу вас русскому языку и мы вместе будем заниматься…

— О, Анна, вы гениальны и так начитаны! Вы цитируете на память Гегеля, Маркса и Ленина.

— Нам нужны кадры… И когда вы получите заграничную командировку, я с удовольствием буду сопровождать вас. Мне очень хотелось бы посмотреть заграницу.

— Я согласен на все, Анна, лишь бы вы согласились стать моей женой и искренним другом. Мы будем идти рука об руку к конечной нашей цели — коммунизму. Я уже вижу тот прекрасный мир, перестроенный по учению Маркса!

— Дополненному Сталиным, мой милый, — шепчет Анна, приближая свои губы для поцелуя. Мак Рэд страстно целует ее.

— Я вспомнила об одной формальности. Вам необходимо будет принять советское подданство… Членам коммунистической партии нельзя выходить за иностранцев.

— Разве существует специальный закон?

— О, мой милый! Не все пишется в законах, но граждане должны соблюдать известные порядки… Например, советским подданным не запрещено, но и не рекомендуется, вести с заграницей переписку. Религия у нас не запрещена, но некоторые органы интересуются религиозными людьми.

— Я слышу об этом первый раз… Однако, Анна, моя любовь к вам настолько велика, что я согласен на все. Я согласен принять подданство! Скажите, что я должен делать?

— О, это пустая формальность… Вы можете остаться и американским подданным… и получить советский паспорт. Это необходимо лишь для регистрации нашего брака…

— Я готов!

— Сначала нужно написать заявление… Я могу составить хоть сейчас, — предлагает Анна, доставая из сумочки блокнот.

— Где подписать? — нетерпеливо спрашивает Мак Рэд.

— Вот здесь…

После подписи Мак Рэд снова целует Анну, Она освобождаясь из объятий, достает плетенную бутылку и наливает в серебрянные рюмки коньяк.

— Выпьем, Дуглас!

— За очаровательнейшую женщину и друга!

— Большого друга.

Мак Рэд заключает Анну в объятия.

— Романтика севера! — шепчет он, целуя.

— О, Дуглас!

— Дорогая Анна!

20. Атракцион великого факира

— Что здесь происходит? — спрашивает Мак Рэд, рассматривая толпу рабочих, собравшуюся на строительной площадке.

— Очевидно снова какой-то митинг по случаю выпуска нового займа, или их собрали прочесть письмо к вождю, или еще какая-нибудь очередная выдумка… — отвечает Ирина.

— Русские по моим наблюдениям больше митингуют, чем работают, — замечает Де-Форрест.

— Стахановщина! О, Боже, как все это надоело, — шепчет про себя Ирина.

Но инженеры не разделяют взглядов переводчицы, наоборот, они живо интересуются происходящим событием, и напоминают удивленных деревенских парней, впервые попавших на шумную городскую ярмарку с замысловатыми головоломками, каруселями и непонятными аттракционами. Они интересуются речью, произносимой Коробовым с украшенной флагами трибуны.

— Товарищи! Наше пролетарское отечество находится в капиталистическом окружении… Поэтому мы должны поднять производительность труда и побыстрее дать сталь, которая нужна для строительства новых пушек и самолетов… Это нас приблизит к всемирной революции…

— Кто же на кого? — бросает реплику Макар Ильич, приподымая кепи.

— На основе социалистического соревнования и стахановского движения, мы должны делом ответить на призыв нашего любимого и дорогого вождя… Инициатор движения Стаханов покрыт неувядаемой славой и в историю достижений рабочего класса вписана новая, незабываемая страница. Передовые рабочие «Мегаллургостроя» должны ответить делом на призыв рабочих Донбасса и к первому ноября выполнить годовой план строительства.