Черная тень над моим солнечным завтра - [18]
17. Любовь и политика
— Вот это женщина! Настоящий боевой товарищ. Такой я себе представлял идеальную даму будущего коммунистического общества, — восхищенно произносит Мак Рэд, рассматривая фотографию Зеркаловой.
— Ты бы женился на ней? — спрашивает Де-Форрест.
— О! Как ты считаешь, Джордж, согласилась бы она?
— Ты серьезно мечтаешь о женитьбе?
— Эта женщина увлекла меня сразу. Я серьезно подумываю над тем, чтобы навсегда остаться в России.
— А я совсем иного мнения о этой стране. Социальный эксперимент для меня уже разрешен… Я, кажется, вылечиваюсь от коммунистических идей, — отвечает Де-Форрест.
— О, ты взял резкий курс вправо! Мне кажется, на тебя уже кто-то сумел повлиять. Но на эту тему мы еще поговорим, Джордж! Но все же скажи свое мнение о этой женщине?
— Любви все возрасты покорны! — смеется Де-Форрест — И ты в прошлом женоненавистник, хочешь жениться на этой женщине?
— Да, я с удовольствием женился бы! — решительно заявляет Мак Рэд.
— Но будешь ли ты счастлив с ней в семейной жизни? Я бы не хотел, чтобы моя избранница была актрисой, или еще хуже — пламенным трибуном революции, — иронизирует Де-Форрест.
— Я же не какой-нибудь консервативный буржуа, а прогрессивный человек.
— Знаешь, Дуг! Меня поражает, какая-то скрытая в этой женщине сила. Она большая актриса — знает и думает больше, чем говорит. Направив тему разговора, она любит слушать, что говорят другие, Кроме того она осталась почему-то здесь, гораздо дольше, чем необходимо для интервью. Не, кажется ли тебе?
— Оставь, Джордж! Анна Зеркалова вне подозрений в связи с какой-нибудь политической полицией. Эта женщина…
— А назойливая заинтересованность твоей книгой? Мне кажется, что ты ослеплен идеалистическим коммунизмом и любовью. Они мешают тебе видеть жизнь, как она есть. А я начинаю постепенно вылечиваться от первого. Для таких отпетых коммунистов, как ты — самое лучшее лечение, горячо обжечься. Я вижу, что ты, как мотылек, летишь прямо на огонь: Зачем тебе понадобился этот университет для подготовки Платных агентов Коминтерна Для большой политики ты, правда, довольно упрям, но слишком самоуверен и глуп.
— Джордж, я не ожидал от тебя подобных и резких суждений. Но ты мне скажи может ли она меня полюбить?
— Ты одержимый! Слушай дальше. За эти месяцы я узнал очень ми. го. В этой стране уничтожена частная собственность и личная инициатива? Под видом социализма здесь процветает ничем не прикрытый государственный капитализм. Все фабрики и заводы, земля, недра и транспорт принадлежат государству. Все это объединено и контролируется огромными концентрированными трестами. Но эта централизация не дает хороших результатов. Руководители предприятий лишены собственной инициативы, а выполняют только распоряжения, присланные сверху.
— Это не совсем так!
— Неужели после экскаваторной кампании ты не согласен с этим? А наша стройка?
— Пожалуй кое в чем ты близок к истине, соглашается Мак Рэд.
— Поэтому централизация управления не дает теоретически ожидаемых результатов. Низкая реальная заработная плата порождает низкую производительность труда. Рабочие естественно не хотят отдать полностью свой труд за заработную плату, не покрывающую их прожиточного минимума. Поэтому русский рабочий производит гораздо меньше американского.
— Но они обещают догнать…
— Ах, милый Дуг! Они очень много чего обещали русским рабочим во время революции, но выданный вексель остался неоплаченным.
Мак Рэд посматривает на часы, но Де-Форрест продолжает свой бичующий разговор.
— Даже американская поговорка «Время — деньги» непонятна советским людям. Они не могут измерить времени, потому что в стране удивительно мало часов.
— Слушай, Джордж! Все же ты не плохого мнения о Зеркаловой?
— О! Зеркалова! Она заполнила собой весь твой мир. Ты витаешь в облаках, поэтому с тобой трудно разговаривать! — рассерженный Де-Форрест собираясь уходить открывает дверь.
— Джордж! Еще один вопрос. Если бы я появился с Зеркаловой в Нью-Йорке, скажем, в «Вальдорф Астории»
— Зеркалова!!! — вскрикивает раздраженно Де-Форрест, хлопая дверью.
На дворе крупными пушистыми хлопьями падает снег.
18. Теорема Пифагора
На уединенном и безлюдном участке строительства медленно бредут два старых рабочих — Макар Ильич и Захар Кузьмич. Встретив иностранных специалистов, они раскланиваются с дружелюбным приветствием.
При помощи мимики, нескольких английских и русских слов, усиленно жестикулируя, они пытаются изъясниться.
Макар Ильич материалист. Щупая добротней костюм Де-Форреста и одобрительно кивнув усатой головой, он спрашивает;
— Гуд… Добро материал. Сколько стоит такой оверкот в Америке?
— Тридцать пять долларов.
— А сколько уоркер… такой как он или такой как я, зарабатывает в неделю?
— Шестьдесят восемьдесят долларов.
— Это выходит можно заработать целых два костюма в неделю! — размышляет вслух Захар Кузьмич.
— Не может быть, — сомневается Макар Ильич.
Они переспрашивают еще раз.
— Я уже несколько лет на приличный костюм не соберусь, — безнадежно машет рукой Захар Кузьмич.
— Мистер Де-Форрест, мистер Де-Форрест! — зовет запыхавшаяся Ирина.
Инженер обрадованно обращается к ней.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».