Чёрная радуга - [6]

В этом мире переплетались прошлое, настоящее и будущее. Призрачные запахи прошлого доносили до капитана дирижабля воспоминания о кораблях эпох Хираты Надэсико и Тордена Могучего, покоящихся сейчас на дне Большого Фока. Запахи будущего предвещали дождь и разочарование. Но Вадима интересовали запахи настоящего; яркие, волнительные, сочные. Этот воздушный шелк еще не успел растерять своих цветов. Он был переполнен образами — теми, из которых будут сотканы призраки прошлого, и теми, что растворятся без остатка под напором беспощадного времени.

Вадим уловил запахи бойцов крепости Атлант, отсыревшего гофура, нагретой на солнце стали, поросшей родной травой черепицы на крыше храма — его мысленному взору предстал весь плавучий мумонкан. Образ крепости походил на кипящий котел, выбрасывающий в небо сотни запахов. Те, в свою очередь, как слепые жадные черви ползли к солнцу, но срывались с места, схваченные хищными порывами южных ветров. Над крепостью кружились сонмы хищников — незримых орлов поднебесья, — жаждущие новых запахов. И каждый червь, нехотя выползший из котла мумонкана, становился добычей этих хищников. И вся эта стая небожителей проносилась сквозь дирижабль, сквозь капитанский мостик, преломляясь в истинной точке вселенной, способной распознать образы одного измерения и перевести их в образы другого. Этой точкой был нос Вадима. Попадая в него, запахи призрачного мира преображались в зрительные образы мира людей. Так капитан ДЖК-34 читал книгу воздуха.

Молодой капитан «Перышка» дышал глубоко и с каждым вдохом он словно поднимался все выше над этой картиной мироздания. С каждым вдохом он видел все больше, и вскоре перед его взором предстала полная картина окружающего. Легкие хищные птицы ветров проносились по верхней кромке мира, и миллионы их тел сплетались в единое существо — дух ветра. Этот дух был древнее всех людей мира Сианука и вместе с тем — самым молодым духом среди высших духов — ренсъелей. Его тело, переливаясь бесконечным числом цветов и оттенков, струилось между плотным морем и горячим солнцем. Он перебирал своими воздушными лапами по спине более медлительного, твердотелого ками — духа моря. Тот, лежебока и завистник, колыхался мириадами поющих рыб, которые также танцевали в мире запахов, изредка упуская свою добычу — хищники ветра вырывали у рыб их ароматы воды. И тело духа моря переворачивалось с бока на бок в сотнях футах под Вадимом. А между этими двумя древнейшими созданиями стоял пышущий испарениями котел — крепость Атлант. И был этот котел черен, бездушен и тлетворен. Он был похож на черную дыру, из которой лезут бесконечные черви, словно пробоина в сфере дирижабля, через которую уходит драгоценный газ. Рану мира зализывали два могучих ками, обтекая ее с двух сторон. Но котел продолжал бурлить запахами иного мира.

— Ну что там?

Клаус стоял рядом с входом на капитанский мостик, с подозрением взирая на беспорядок. Он с испугом следил за своим другом, замершим перед распахнутым окном. Казалось, Вадиму нипочем шквалы высокого ветра.

Но вот он открыл глаза и тут же схватился за ручку окна. Сразу закрыть его не удалось. На помощь подоспел механик. Так, вместе, они захлопнули широкую ставню и на капитанском мостике воздух замер в один момент. Будто бы друзья законсервировали эту комнату вместе с ее запахами, образами, остановив время в этой точке.

— Что? — не унимался Клаус.

— У меня неприятная новость! — ответил встревоженный капитан. Его щеки стали пунцовыми, глаза горели, а грудь по-прежнему высоко поднималась, стесненная узким кожаным плащом, словно бы он пытался выдохнуть те миллионы запахов, что прошли через него совсем недавно, проветривая легкие.

— Нападение?

— Хуже! Крепость Атлант покинул Онгакка.

* * *

Сигара, свернутая из белоснежного табака, медленно опустилась к воздушному причалу мумонкана.

— Разве ками может сам уйти? — не унимался механик.

Вадим молча смотрел на приближающуюся пристань. До сих пор там не было ни души и вдруг… Показался первый человек.

— Клаус!

— Это на юге да в Наге их изгоняют, вроде как мешают они людям жить, а сами-то они вряд ли уйдут…

— Клаус! Морок тебя побери! Смотри туда! Человек! — шикнул на него капитан.

Механик подбежал к окну капитанского мостика и с интересом посмотрел на гвардейца, со всех ног бегущего на пристань.

— Он бежит от кого-то? — тихо спросил Клаус.

— Ханг его знает, — задумчиво ответил Вадим. — Что-то он мне не нравится!

— Тебе сегодня никто не нравится. Ни голубь, ни гвардеец…

— Тихо! — повысил голос капитан. — Почему он так испуган? Полагаю, нужно выйти на внешний мостик.

— Пожалуй, — неуверенно согласился механик, который на всякий случай проверил свой кортик. Тот был на месте.

Вадим прошел по застекленной галерее и открыл дверь на внешний мостик, где царил соленый воздух Фока. Капитан вышел к перилам и махнул рукой гвардейцу. Тот ответил.

— Эй! — крикнул Вадим. — Что у вас так тихо?

Военный вздрогнул и чуть присел, озираясь по сторонам. Затем приложил палец к губам, мол, не кричи. Дирижабль шел сейчас на самом малом ходу и потому у Вадима еще оставалось время подумать, а стоит ли швартоваться к Атланту? В дверях внешнего мостика появился Клаус.