Чёрная радуга - [23]

Собравшиеся арвинги оживились.

— А что, неплохая мысль! — оценил Ир-хан. — Мы убьем двух зайцев: сократим время и снизим опасность нападения.

— Но ведь поезд стоит здесь лишь по одной причине — поскольку сломан, — критически заметил сугавар.

— Ну а скальды! — напомнил кто-то.

— Скальды… Хм!

— Нужно проверить дорогу, — заметил ноарец Ла-рой. — Наш противник тоже мог предвидеть подобный способ… Хм… бегства.

— Мне так же, как и вам, Ла-рой, не нравится слово «бегство», — понимающе кивнул черный арвинг. — Просто мы ставим себя в равные условия с противником. Вот и все. Что же касается дороги, вы правы. Ее вполне могли попытаться вывести из строя. Это нужно проверить прямо сейчас…

— Подождите, но если поезд неисправен и мы положимся на двух скальдов, сконструированных местным умельцем, — прервал всех молчавший все это время Но-вар, — мы рискуем даже сильнее, чем если останемся в поселке. Мы не только не ставим себя в равные условия с врагом, но и даем ему фору.

— Это еще почему? — искренне удивились Да-гур и Ир-хан.

— Скальды быстро выйдут из строя, — пояснил наг. — Сейчас мы находимся в пределах поселка. Здесь множество преград для нападающих, Вегнах хоть и не форпост, но достаточно хорошо оборудованная база для отражения атак. Покинув поселок, мы окажемся посреди болот, запертыми в одной консервной банке. Вскрыть ее будет значительно легче.

— Что ты тогда предлагаешь? — приблизился к командиру отряда сугавар Да-гур.

— Я уже сказал свое слово, — заметил командир корпуса из Таш-Кале. — Сегодня же отправляемся в обратный путь. Не доходя до горной цепи Илдирима, повернем на запад и выйдем к Синиру, а там по Беязу до Родборга. При учете, что с нами арвинг-колокол, мы пройдем уже знакомую местность куда быстрее. На мой взгляд, это наиболее безопасный маршрут.

Арвинги молчали. С одной стороны, обратная дорога подкупала пусть и ложным, но все же ощущением безопасности. С другой стороны, план черного арвинга Га-тора был смел и дерзок, что многим пришлось по душе.

— Нам остается выбрать меньшее из двух зол, — усмехнулся Ир-хан, похлопав Га-тора по плечу. — И я ставлю на план нашего гостя.

— Хотел бы заметить, — Но-вар все сильнее нервничал, — что ответственность…

— Да! Безусловно! — лакс кивнул и обвел взглядом всех собравшихся. — Вместе с планом действий мы выбираем и нашего командира, который поведет корпус дальше. Я «за» Га-тора!

Черный арвинг вздрогнул.

— Я настаиваю на своем предложении, — нервно усмехнулся наг Но-вар. — Так что весь вопрос в том, на чью сторону встанешь ты, Да-гур. Что ты скажешь?

Все взгляды устремились на командира центрального звена. Сугавар задумчиво покачал головой.

— Ты готов снова положить своих ребят на северном пути? — спросил тихо Но-вар.

Да-гур колебался. Он подошел к карте, лежащей на столе, и несколько минут разглядывал ее, что-то бормоча себе под нос.

— Думаю, стоит рискнуть, — сказал ему Ир-хан. Сам же Га-тор молчал, прикидывая, что делать, если арвинги решат назначить его командующим корпуса из Таш-Кале. Вновь брать на себя ответственность за чужие души ему жутко не хотелось, но похоже судьба решала за него.

— Думаю… — нерешительно начал мощный сугавар. — На мой взгляд, если тягач можно будет починить, то почему бы и нет. А вот на двух скальдов я бы не надеялся. Только при условии, что тягач можно будет запустить…

Ир-хан улыбнулся и посмотрел на Га-тора. Разжалованный командир корпуса едва сдерживал свой гнев: его рука дрожала, а в глазах плясали угольки ярости.

— К тому же, с нами Серскильт! — более уверенно добавил Да-гур.

— С нами Серскильт! — вдруг крикнул Ир-хан и все арвинги, находящиеся в темном вагоне, за исключением Но-вара, выхватили свои клинки. И каждый из них тут же вспыхнул холодным синим сиянием. И в комнате вдруг стало темно. Лишь светлые пятна духов мечей колыхались на остриях смерти. И за спиной сгустилась тьма, и в глаза ударил свет. И все сияния, выхваченные из ножен, заметались по комнате, затем вдруг быстро сошлись в одной точке и вспыхнули одним большим голубым клубком, словно странное далекое солнце, замерзшее во льду. И в круге света от ками мечей первое, что бросалось в глаза, было лицо обескураженного арвинга Га-тора, пожелавшего оставить Сианук в поисках иной доли.

Изгнанник прислушивался к своему внутреннему голосу. За сотни лет, которые он прожил на земле, в нем обосновались два голоса — глас строгого разума и шепот авантюриста. Первый говорил своим зычным голосом, отдающимся внутри черепной коробки подобно набату: «Жизнь проверяет тебя — насколько ты тверд в своих решениях. На каждое твое решение она находит свой искус. Поддайся ему и ты докажешь, что у тебя есть своя судьба, и ты не в силах ее изменить». Второй голос сладко нашептывал: «Война — время перемен, время, когда все может измениться в мгновение ока. Один точный выстрел и ты — генерал».

— Если вы думаете, что, уйдя из Сианука, покинете весь этот безумный мир с его тысячами проблем, то ошибаетесь! Ох, как ошибаетесь! — вдруг заговорил третий голос.

От неожиданности Га-тор пришел в себя. Прямо перед ним стоял ноарец Ла-рой. За его спиной колыхалось огромное голубоватое сияние, которое словно потусторонний пожар охватило всю комнату. Ноарец держал в руке свою шпагу, выхваченную из ножен, и по ней, подобно упругой хищной змее, подобно дьявольскому туману преисподней, переливалось десятками оттенков иссиня-черное пламя духа шпаги. И руны на его клинке слабо поблескивали во тьме призрачным серебряным светом. Это была клятва духу Халейна. И Ла-рой говорил, смотря прямо в глаза ворхута: