Черная пелерина - [51]
— Открыто, — объявил инспектор, входя во двор.
— Осторожно! — закричал Лепер. — Злая собака. Хотя она и на привязи, но поводок очень длинный.
Рандо остановился. Из будки показался большой лоб, а следом за головой высунулось и туловище.
— Это лев, а не пес, — заметил Лепер.
А тем временем овчарка потянулась и вразвалку побежала к пришельцам.
— Да ведь она не привязана! — закричал Рандо.
Эльзасская овчарка протяжно рыкнула и, до того еще, как они смогли предпринять что-либо для обороны, прыгнула на инспектора. Две мощные лапы она положила на его плечи. Рандо почувствовал на щеке теплый язык. На него смотрели два золотых, обрадованных глаза. Справедливости ради следует сказать, что собака была выше инспектора самое меньшее на полголовы.
— Исключительно добродушный зверь. Уфф… Вы правы, Лепер! — инспектор отряхивал одежду.
Растерявшийся Лепер брякнул:
— Они всегда держат ее на поводке. Сам Пуассиньяк всегда говорит, что это злющая бестия.
— Псина злая, но встретила добрых людей, — послышался чей-то низкий, хриплый голос. — Все время отрывается, нет от нее покоя, такая сильная. Вы к кому? Наверное, к сыну?
— Это его мать, прерывистым шепотом сообщил комиссар.
— Не может быть, — иронически удивился инспектор. И, повысив голос, спросил: — Мсье Пуассиньяк дома?
— Прошу в гостиную, — приглашала старушка
Они вошли в сени, и, несмотря на то, что здесь царил полумрак, инспектор быстро осмотрелся.
— Прошу в гостиную, — приглашала старушка.
— Сейчас, — Рандо протянул руку к вешалке. — Это чья пелерина?
Вопрос был брошен резко и неожиданно, старая мадам Пуассиньяк засмеялась обезоруживающе, ее маленькие глазки даже наполнились слезами.
— Сразу видно, что вы не здешний. Сын вот уже больше десяти лет не расстается с пелериной. Странно, конечно, но все уже привыкли. Он слишком много сидит над книгами. Я все время говорю ему, что не к чему так много читать.
Инспектор грозно взглянул на комиссара.
— И сколько же у мсье Пуассиньяка таких пелерин? — на старую женщину он посмотрел уже почти ласково.
— Одна, мсье, только одна. Как уже нечего будет латать, тогда он справит себе новую. По убеждению он революционер, а по натуре консерватор. — Старушка, несмотря на преклонные годы, сохраняла чувство юмора.
В гостиной Лепер уселся на стул, а Рандо, поскрипывая ботинками, без устали вышагивал вдоль почти пустых стен. Комиссар Лепер поднял глаза вверх и с удовлетворением заметил полотно, представляющее характерный момент в истории Франции.
— Да-да, Пуассиньяк — выдающийся специалист по истории того времени, — он обращался скорее к себе, нежели к товарищу. — Глубокая мысль… — Давнишнее уважение боролось в нем с новейшими реалиями.
— Я к вашим услугам, — сказал Вильгельм Пуассиньяк, появляясь в дверном проеме. Его маленькие, посаженные близко к длинному носу глаза смотрели равнодушно, в какую-то отдаленную точку, находящуюся гораздо дальше, чем фигуры гостей.
— Я — инспектор полиции из Тулона, провожу расследование по делу об убийстве Шарля Дюмолена, — сказал Рандо.
Пуассиньяк смежил веки, его худое лицо являло собой каменное спокойствие. Он молча уселся на застеленном диванчике. В тишине слышалось шумное дыхание комиссара Лепера, который внимательно рассматривал собственные ногти, словно обнаружил в них неизвестную дотоле особенность.
— Я вынужден задать вам ряд вопросов.
Слова Рандо прозвучали в ушах комиссара, будто визг металла по стеклу.
Пуассиньяк с трудом оторвался от созерцания далекого объекта и скользнул взглядом по инспектору.
— Не понимаю.
Но Рандо обладал достаточным терпением.
— Да, ряд вопросов для выяснения обстоятельств, при которых погиб известный писатель Шарль Дюмолен.
— Несколько дней назад я объяснил присутствующему здесь мсье Леперу, что нет оснований рассчитывать на меня, как на свидетеля.
— С тех пор произошли существенные изменения, — сказал инспектор.
— Изменения, происходящие в расследовании, никоим образом меня не касаются.
— Это вам так кажется. Мсье Пуассиньяк, не надо казаться наивным. Ведь вы были у Дюмолена поздно вечером в понедельник.
— Был, не отрицаю. Во всяком случае, факта этого я не скрывал. Правда, немногие задавали мне вопросы по этому поводу. Но, например, американскому кинорежиссеру, посетившему меня недавно, я сказал о визите в дом на склоне. Он спросил и получил ответ. Болтливость не в моих обычаях.
— О, мсье Пуассиньяк много пишет и мало говорит, что правда, то правда, — вмешался непрошенный Лепер.
— В порядке исключения вы сегодня должны поговорить. — Рандо окинул Пуассиньяка холодным взглядом. — Что же случилось, что вы, давно не поддерживавший отношений с тем домом, ни с того, ни с сего захотели проведать хозяина?
— Мне этого и в голову не пришло. Дюмолен позвонил мне около десяти вечера, сообщил, что у него есть ко мне важное дело и попросил меня прийти. Я отказался. Тогда он сказал, что желает вручить мне чек на строительство спроектированного мной памятника в честь Французской Революции. Он пояснил мне, что по размышлении пришел к выводу, что оба памятника должны стоять в нашем городе. Тогда я согласился пойти к нему. Кстати, я считаю, что дар Дюмолена — вещь обычная. Любой, даже средне интеллигентный человек, по размышлении должен прийти к выводу, что Великая Французская Революция была самым важным событием в мировой истории. Особенно хотелось бы подчеркнуть, что все случившееся на протяжении последних ста пятидесяти лет является прямым или косвенным следствием Французской Революции.
Построение книги о семи смертных грехах напоминает созданный эпохой Возрождения жанр плутовского романа, герой которого, простолюдин, попадая из одной жизненной передряги в другую, торжествует над своими противниками богачами и святошами, сеньорами и прелатами. Главный герой повести, брат Макарий, – никогда не унывающий шутник и бражник, издевающийся над ханжеством и монастырским уставом.
Трудная и опасная работа следователя Петрова ежедневно заканчивается выпивкой. Коллеги по работе каждый вечер предлагают снять стресс алкоголем, а он не отказывается. Доходит до того, что после очередного возлияния к Петрову во сне приходит смерть и сообщает, что заберет его с собой, если он не бросит пить. Причем смерть не с косой и черепом на плечах, а вполне приличная старушка в кокетливой шляпке на голове…
-Это ты, Макс? – неожиданно спрашивает Лорен. Я представляю ее глаза, глаза голодной кобры и силюсь что-нибудь сказать. Но у меня не выходит. -Пинту светлого!– требует кто-то там, в ночном Манчестере. Это ты, Макс? Как она догадалась? Я не могу ей ответить. Именно сейчас не могу, это выше моих сил. Да мне и самому не ясно, я ли это. Может это кто-то другой? Кто-то другой сидит сейчас на веранде, в тридцати восьми сантиметрах от собственной жизни? Кто-то чужой, без имени и национальной принадлежности. Вытянув босые ноги на солнце.
Аберистуит – настоящий город грехов. Подпольная сеть торговли попонками для чайников, притоны с глазированными яблоками, лавка розыгрышей с черным мылом и паровая железная дорога с настоящими привидениями, вертеп с мороженым, который содержит отставной философ, и Улитковый Лоток – к нему стекаются все неудачники… Друиды контролируют в городе все: Бронзини – мороженое, портных и парикмахерские, Ллуэллины – безумный гольф, яблоки и лото. Но мы-то знаем, кто контролирует самих Друидов, не так ли?Не так.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что может получиться у дамы с восьмизарядным парабеллумом в руках? Убийство, трагедия, детектив! Но если это рассказывает Далия Трускиновская, выйдет веселая и суматошная история середины 1990-х при участии толстячка, йога, акулы, прицепа и фантасмагорических лиц и предметов.
«Иронический детектив» - так определила жанр Евгения Изюмова своей первой повести в трилогии «Смех и грех», которую написала в 1995 году, в 1998 - «Любовь - не картошка», а в 2002 году - «Помоги себе сам».
В повести "Третий король" польского писателя Джо Алекса преступление совершается в старинном польском замке, превращенном в музей.Туда проникают сотрудники полиции, чтобы предотвратить похищение бесценной картины Риберы. Для повести характерна изящная запутанная интрига, постепенно нарастающее напряжение, чисто польский юмор.ДЖО АЛЕКС. ТРЕТИЙ КОРОЛЬ (Joe Alex. GDZIE JEST TRZECI KRÓL?)Перевод с польского И. Г. Безруковой. Рисунок В.И. Егорова.
Сборник включает три детективные повести: «Человек со шрамом» — о работе польской милиции по розыску преступников, совершивших ряд дерзких ограблений; «Специальный парижский выпуск» — о расследовании убийства в редакции журнала мод, позволившем раскрыть еще одно преступление; «Травой ничто не скрыто» — о серии загадочных событий, происходивших в семье полковника Лунде.
«Ночью все волки серы» — роман известного норвежского писателя, автора многих детективов Гуннара Столесена.
В сборник вошли три зарубежных детектива, авторы которых женщины. Всем авторам сборника свойственны неистощимая фантазия, искрометный юмор, динамичность и напряженность действия. Дэн Робертс — творческий псевдоним венгерских врачей Эвы Букор и Габриэллы Хорват. Крутой детектив «Поставь на карту жизнь» — их дебют в литературе. Детектив «Любить, но не терять рассудка», напротив, принадлежит перу известной английской писательницы Джозефины Тэй (1876–1952), автора множества детективных и исторических романов. Остроумный шарж на «черный роман», на «роман ужасов» создала польская писательница Иоанна Хмелевская.