Через полюс — на экватор - [59]

Через два часа ожидания прибыли машины. Морари, испуганный моей решимостью заменить все шины на грузовике, срочно связался с Найроби и получил согласие от владельца компании. Иббо не очень хочет с нами ссориться, мы для него выгодный клиент. А кроме этого, я как-то «пошутил», что, в случае остановки экспедиции по вине транспорта, я взыщу с него стоимость простоя экспедиции. Шины уже готовы, и как только пришли машины, сразу же приступили к монтажу колес. До места предполагаемой лагерной стоянки еще 70 миль. Поэтому мы выезжаем вперед готовить лагерь. Около пяти часов вечера мы добрались до специальной площадки, отведенной для лагерных стоянок. Разбили палатки, и получилась внушительная картина. Шесть желтых и оранжевых палаток сотрудников экспедиции и большая зеленая палатка наших рабочих образовали небольшой городок. В середине горит костер, а рядом на двух бензиновых плитах Джеймс готовит ужин. Наверху на деревьях прыгают бабуины — надо держать ухо востро: они отъявленные воришки, и все блестящее их привлекает.

Поздно ночью пришел грузовик со своими новыми шинами. Правда, старые занимают в кузове порядочно места. Фана очень доволен обновкой.

Следующие два дня мы потратили на поездку в Додому. Это 240 миль к югу от озера Маньяра. Здесь располагается геологическая служба Танзании. Мы провели здесь сутки. Прекрасно оборудованная база для геологических разведочных работ сейчас пустует. Почти все англичане уехали на родину, а своих кадров там пока нет. И вот прекрасно оборудованная современная геологическая база простаивает. Великолепная коллекция образцов и кернохранилнще, рудоисследовательские, химические и минералогические лаборатории бездействуют, оборудование покрывается слоем пыли. Как нужны сейчас здесь молодые, энергичные африканские геологи — ведь Танзания исследована очень плохо, еще не закончена геологическая съемка ее территории, а сколько богатейших месторождений ждет своего открытия; по геологическим условиям здесь можно ждать самых разнообразных находок.

Путь в Додому проходил через самые живописные части Танзании — это те места, которые Хемингуэй описал в своих «Зеленых холмах Африки». Мне ли после него своим жалким пером описывать пейзажи и картины природы, возникавшие на нашем пути. Но, пожалуй, меня не так поразили великолепные виды, как яркость красок в одеждах людей, которых мы встречали по пути. В тот день Танзания отмечала свой национальный праздник. Яркие покрывала, в которые заворачиваются танзанийки, были всех оттенков радуги. Если в Кении даже в праздничный день толпа одета значительно проще, то здесь это был фейерверк красок, который надолго запомнился всем нам. Следующий день был обычным будничным, но оказалось, что и в этот день танзанийцы одеваются хотя и просто, но тоже очень красочно.

Мы несколько изменили обратный маршрут и забрались в довольно глухую часть страны, к западу от озера Маньяра. И хотя нам и не пришлось останавливаться в селениях по пути, но несколько картин, мелькавших перед нами, я запомнил на всю жизнь.

Небольшое село. Стоит группа мужчин, завернутых в яркие куски ткани, внимательно слушают, что им говорит рослый африканец, стоящий на небольшом возвышении. Правая рука вытянута вперед и, как бы кого-то обвиняя, ритмично, по-видимому, в такт речи опускается вниз. Такой же кусок ткани, как и у других, небрежно переброшен через плечо, напоминая древнеримскую тогу.

Эта картина запала в память надолго. Меня здесь поразило изящество поз и жестов. Его слушали с большим вниманием и напряжением.

Наша машина перевалила через взгорок, и неожиданно перед нами открылась прекрасная долина. Человек сто мужчин и женщин двигались в огромном хороводе, мерно звучали барабаны, и монотонный хор толпы вторил ему. Не было вариаций мелодий, ритма, просто люди в красочных одеждах в хороводе, держась друг за друга, качались в такт барабанам и что-то пели. Зрелище было настолько впечатляющим, что Морари остановил машину. Несколько минут мы наслаждались им, пока кто-то в толпе не заметил машину. Танец сразу начал расстраиваться, африканцы стали поворачиваться в нашу сторону, хор стал звучать тише. В таких мимолетных впечатлениях ощущался своеобразный аромат красоты Африки.

ОЗЕРО МАНЬЯРА И НГОРОНГОРО

Мы вернулись поздно вечером в наш лагерь на озере Маньяра. Остававшиеся там Логачев и Горячев рассказали, что около 18 часов 15 мин. они испытали слабый толчок землетрясения. Уже потом, в Найроби, просматривая сейсмограммы за этот период, мы нашли запись этого толчка, эпицентр, по предварительным прикидкам, находился в 50 милях к северу от нашего лагеря.

Утром мы выехали на двух машинах к северу с целью достичь озера Натрон и осмотреть эскарп и вулканы в этой части рифтовой долины. Как только наши машины свернули к северу с основного шоссе на Арушу, мы увидели, что северный небосклон затянут огромной черной тучей, по-видимому, началось извержение одного из вулканов в рифтовой долине, вероятнее всего Ол-Доиньо-Ленгаи, который последние годы неоднократно пробуждался.

Машины шли по едва заметной дороге в саванне. Даже назвать ее дорогой было трудно, просто две полосы примятой травы по ширине колеи свидетельствовали, что здесь несколько раз в году проезжали машины. Разломы в этой части рифтовой долины не имели прежней направленности, параллельной эскарпу. Здесь появлялось второе направление, перекрещивающееся с основным, меридиальным, с северо-запада на юго-восток. Получалось подобие веера из тектонических разломов, много мелких вулканов возвышалось над неровными блоками, смещенными вверх и вниз. Эта сложная тектоническая картина как раз и представляла для нас большой интерес. Почему, какие силы привели к появлению новых тектонических линий? Мы все больше склонялись в пользу выбора именно этого района для детальных работ в будущем. Активная деятельность вулканов указывала на современную активность района.