Черепаховый суп. Корейские рассказы XV-XVII веков - [47]
Государь приказал военачальнику Лебеде — Покорителю Волн — охранять реку.
Сперва в царстве не было никаких средств для защиты от врагов, даже тутовые деревья не стояли на страже. В концов концов это довело до беды — от разбойников не стало спасения, и тогда воевода Белый Водяной Орех в самых опасных местах по берегам реки выставил караульных — разноцветный дрок. Да еще для пресечения грабежей и разбоя государь назначил Лебеду воеводой — Покорителем Волн, и с этих пор ни северные, ни южные варвары не осмеливались ловить рыбу в реке.
Лебеда была потомком ханьского Ма Юаня,[286] он унаследовал даже его древний титул — Покоритель Волн.
Один монах преподнес государю «Лотосовую сутру»[287] (в буддийской сутре сказано, что цветок древа познания расцветает раз в три тысячи лет) и сказал при этом: «Если ты, государь, будешь читать эту сутру, с неба пойдет дождь цветов и Лотос возродится в райской земле». Государь обрадовался и стал устраивать собрания верующих для жертвоприношений духам воды и суши.[288] Расходы исчислялись миллиардами. С этого времени государь ежедневно вместе с ближайшими сановниками с утра до вечера только и делал, что читал сутры, перестав заниматься государственными делами. Тогда придворные ученые Аир Благовонный и Водоросль стали увещевать его: «Подумайте, что за человек этот Будда? Он идет наперекор разуму, лукавыми речами смущает наше поколение и обманывает людей. Истинный путь императоров и царей лишь в том, чтобы сохранять устои неизменными. Неужто один только буддийский храм может быть нивой, где должно посеять семена своего будущего счастья,[289] а пальмовые листья, где записаны сутры, и есть истинно классические творения? Человек подобен цветам на дереве: те, что опадают на циновку, считаются ценными, а те, что осыпаются в отхожем месте, — низкими. Это все естественно. Так стоит ли с верой внимать рассуждениям о воздаянии за грехи?». Но государь не внял им.
Ученый Водоросль был одного происхождения с Белым Водяным Орехом, но другой фамилии. Все в их роду по природе и свойствам обладали безупречной честностью и литературными талантами. Поэтому ему и пожаловали высокую должность узора на царском парадном платье.[290] (Рисунок на царском парадном платье состоит из двенадцати узоров. Водоросль — один из них.)
Фрейлина «Вода, в которой мыли рис»[291] была царской любимицей, она затмила собой всех придворных красавиц. Однажды государь разбросал по пруду цветы лотоса и велел ей пройти по ним. Любуясь красавицей, он приговаривал: «Под каждым шагом рождается цветок лотоса!».
Прозывали ее «Люлан».[292] Нашелся даже какой-то льстец, который заметил: «Люди говорят, будто Люлан похожа на цветок лотоса. Мне кажется, что цветок лотоса похож на Люлан!». Государь остался очень этим доволен.
Подданный-историк замечает: «О, какой силой обладают слова льстеца! Они слаще, чем сахарный тростник, его льстивое красноречие сплетено хитрее, чем лисьи чары.[293] Увы, как это прискорбно!».
В четвертом году правления Дягиль[294] был сослан в область Сян.
Дягиль родом был из царства Чу. Прозывали его «Ярким». Он был чист душой и своими честными речами всегда шел наперекор желаниям государя. Тогда царевич Фальшивая Орхидея[295] очернил его, и вот Дягиля сослали. Дягиль не мог совладать с чувством горечи и излил свое негодование в поэме «Скорбь Дягиля».[296]
В пятом году правления государь по совету мага-наставника Дикая Груша выпил белой холодной росы и заболел.[297] Тогда он позвал приближенных, те тоже отведали росы и все онемели так, что не смогли сказать ни слова. Государь в великом гневе дважды вскричал «О-о!» — и умер, опал.
Еще при жизни государь хотел уступить престол отшельнику Хризантеме, что жил у бамбуковой изгороди с восточной стороны,[298] но отшельник отказался. А тут подданные Золотого Осеннего царства, преследуя отряды Зеленого леса, вторглись в государство Пруд. Прошло несколько лун, жители столицы от голода стали засыхать. Бедствие погубило и Дягиль и Белый Водяной Орех. Так государство Пруд простояло пять лет и пало.
Отшельник Хризантема по прозванию «Золотая душа» был человеком необычным, манерой поведения он походил на людей глубокой древности. Так как один из его предков служил господину Тао — государям Глиняного Горшка, он жил в «Каштановой деревне»[299] и один лишь сохранял независимость и чистоту. Даже подданные Золотого Осеннего царства при всей своей жестокости не смогли ворваться к нему и подвергнуть притеснениям. В смутное время конца династии Пруд он отличался высокой нравственностью, поэтому его прозвали «Наставник, хранящий чистоту в последние дни царства».
Подданный-историк замечает: «Внезапно возвысились, сменяя друг друга, три династии, стремительно расцвели и увяли четыре государя. Да ведь это же все равно, что мгновение в восточном саду, что сон о Нанькэ![300] Нынче в садах и парках под весенним ветром слышны только печальные голоса птиц, а на прудах и террасах лишь туманы да облака блуждают в лучах заходящего солнца. Даже песней „Пшеничные колосья“, которую сложил Цзи-цзы при виде развалин иньской столицы,
