Человек среди песков - [2]

Одна из главных тем романа — место поэта в буржуазной обществе. Жубер противопоставляет мечтателей, романтиков, бунтарей серому, ограниченному миру предпринимателей и дельцов. Эта романтическая тема обретает неожиданно живые краски, оттого что писатель пошел по пути метафорического обобщения антагонистических тенденций действительности. Сегодня антибуржуазный протест зачастую проявляется и в борьбе за сохранение окружающей среды, в экологических, так сказать, формах.

Почему гибнет Калляж? Местным жителям это ясно с самого начала: на песке ничего не построишь. Но дело тут не в почве, система мероприятий по ее укреплению, продуманная автором проекта, должна была отстоять кусок суши между морем и болотами. Дело в том, что мечта бескорыстного, страстно увлеченного своим проектом архитектора, желавшего дать нищему, забытому богом краю новый импульс жизни, не заразив его при этом духом продажности, стараясь спасти его традиции, разбилась о спекулятивные интересы банков, финансовых и политических кругов, видевших в строительстве солнечного города — Калляжа — лишь новую возможность нажиться. Начавшаяся война только завершает гибель строительства, давно предопределенную всем ходом событий. Созидать что-либо, не заручившись твердой поддержкой ни тех, кто стройку финансирует, ни тех, чьи интересы она затрагивает, невозможно, это и значит строить на песке.

Жан Жубер не занимается прямым разоблачением банковских спекуляций, он говорит лишь об атмосфере, в которой начинаются и проходят строительные работы. Местные жители обеспокоены тем, что быки вдруг бросаются в море, что настороженно вздрагивают лошади, что, испуганные шумом машин, улетают утки и розовые фламинго. Строительство Калляжа вступает в противоречие с интересами искони живущего на этой земле народа, «который вечно сбрасывали со счета», и одновременно с законами природы.

Человек (рабочий он или инженер, строитель или художник) не может не чувствовать органичности и гармонии природы, ее поэтического начала. Пытаясь преображать землю, грубо вторгаясь в девственную природу, он, как считает Жубер, сам безжалостно лишает себя источника вдохновения. И одушевленная, слитая с народным началом, природа мстит людям за попрание своих законов, за насилие над собой. С вечной тревогой человека перед стихией говорит Жубер о пожарах, песчаных бурях, болотных топях, дождях и жгучем солнце. Противоборство заложено в натуре самого мироздания, утверждает писатель, напоминая о кратковременности человеческого существования. Но его напоминание отличается от трагического пессимизма экзистенциалистов, считающих мир абсурдным и абсолютно противостоящим человеку. У Жубера доминируют пантеистические мотивы. Воздействие природы, которая всегда мудрее суетного мира, облагораживает человека. Не стоит ли поэтому прислушаться к ее голосу повнимательней? Можно ли сделать остановку на пути технического прогресса, не сама ли природа вынуждает нас порой начинать все сначала?

Автор заставляет читателя задуматься о взаимоотношениях между человеком и природой. «Я всегда полагал, — говорит герой романа, — что между человеком и природой существует какая-то тайная связь, понятное дело, прежде всего связь с каким-то определенным пейзажем, к которому он испытывает более или менее явную тягу. Он неизменно ищет в природе некую сопричастность, самораскрытие, слияние с ней, а порой, быть может, смерть. У меня обычно устанавливаются с природой пылкие отношения, часто таящие для меня опасность, и я прекрасно сознаю, что это — позиция поэта». Природа, картины которой с таким мастерством, так поэтично воссоздает Жубер, беззащитна перед вторжением техники, и мы это чувствуем.

Руководитель стройки архитектор Дюрбен, человек, которого называли «вдохновенным творцом… сумасшедшим… гением, маньяком или святым», отнюдь не враг окружающей природы. Его дерзкие замыслы, как и замыслы Ле Корбюзье в 30-е годы, обращены в будущее, к солнечному городу счастливых людей. Он так уверен в успехе, что заражает своей верой тех, кто с ним работает. Но огромный механизм стройки в Калляже действует не за счет его воодушевления, он функционирует только благодаря банкам, заинтересованным в освоения этого края, потому что здесь в недрах земли обнаружены бокситы, медь и нефть. Источникам будущих прибылей буржуазное государство всегда открывает «зеленую улицу», представляя цели подобных великолепных проектов как филантропические. Не вина Дюрбена в том, что строительство осталось незаконченным. Он сделал все от него зависящее, чтобы среди песков вырос город. Это был человек чести, который и погиб с честью на войне, чуждой самой его натуре созидателя, строителя, — войне, разрушившей так много иллюзий и надежд.

«Посягнувшему» на природу архитектору Дюрбену противопоставлен в романе ее «защитник поневоле» граф Лара, устремления их полярны. Один представляет рациональный Север, другой воплощает патриархальный Юг, цепляющийся за старый, дедовский уклад жизни. Граф Лара в его бархатном костюме и шляпе с полями (похожий не то на байронического героя, не то на молчаливого вождя заговорщиков) — образ, логически возникающий в этом романе, где действительная история смотрится сквозь дымку времени и где возможна своего рода аберрация зрения, его отклонение от однозначности восприятия. Дует с моря ветер. Песчинки слепят глаза. И нам представляется то, что угодно нам видеть в этом мире. Принимая нарочитую авторскую стилизацию и романтизацию образов, мы все же не можем не ощутить в фигуре графа Лара некоторого излишнего беллетризма.