Строить ли на песке солнечный город?
Французский поэт и прозаик Жан Жубер (род. в 1928 г.) живет и работает в Лангедоке. Он читает курс современной американской литературы в университете имени Поля Валери в Монпелье. Дом писателя находится в пятнадцати километрах от города, на самом берегу моря. Там, в деревне Гюзарг, перед его глазами неизменно возникает один и тот же пейзаж, «граница земли и воды»: по одну сторону — море, по другую — плоский пляж, сосны, дюны. Читатель увидит и почувствует поэзию этого пейзажа в романе «Человек среди песков». Жан Жубер прежде всего поэт, и начинал он как поэт более двадцати лет назад. Им выпущено двенадцать сборников стихотворений. Последний сборник — «Стихи разных лет» — вышел в 1977 году и был отмечен критикой как своеобразный итог творчества поэта. В своих стихах Жубер воспевает солнце и снег, лес и море, любовь и человеческое тело. Поэзия его скромна, но в ней живут дыхание и ритм самой природы.
«Человек среди песков» отмечен премией Ренодо за 1975 год, одной из самых популярных премий во Франции. Это не первый роман писателя. Прозу он пишет с начала 60-х годов и уже опубликовал четыре романа и несколько новелл, в которых тоже много воздуха, снега и солнца, много светлой печали, утверждения неповторимости человеческого «я», а порою и его трагического разлада с миром. Жубер не уходит от социальных проблем, но его больше интересует внутренний мир персонажей. Так, например, в романе «Белый лес» (1969) он представляет нам четырех героев, судьбы которых одинаково важны для писателя, так как определены Временем. Действие происходит во французской зоне оккупации Германии в первые послевоенные годы: разруха, моральная опустошенность, жестокость одних, беззащитность и обреченность других. «Белый лес» — роман-метафора о неизбежных последствиях войн, которые калечат душу человека, озлобляют его. Однако сквозь цепь трагических событий романа, сквозь жесткую фабулу пробивается внутренняя тяга писателя и его героев к гармонии, красоте, к высокой нравственности. Один из персонажей романа, особенно близкий автору, влюблен в поэзию Рильке. И это не случайно: в романах и стихах самого Жубера с их пантеистическим звучанием, ощущением «я», как трагической частицы прекрасного мироздания, человек занимает такое же место, как в поэзии этого замечательного австрийского поэта, связанной с традициями немецкого романтизма. Жубер-прозаик сохраняет поэтическое видение мира, широко пользуется метафорой, его манере письма свойственны поэтические образы, картины-символы. И вот, кажется, очень точно определяет настроение «Белого леса», этой лучшей до «Человека среди песков» книги Жана Жубера, один из ее символических образов-картин: черный, как бы обугленный силуэт вернувшегося с войны немецкого солдата, застывшего перед остовом готического собора на фоне заснеженного леса.
Поэтическая образность, органично присущая Жуберу уже в первых его романах, становится в «Человеке среди песков» еще более выразительной. Основные события книги развертываются, по-видимому, перед второй мировой войной. Но в рассказчике мы узнаем нашего современника. Его в первую очередь занимают проблемы сегодняшнего дня, ему созвучны духовные и нравственные искания современной буржуазной интеллигенции, ее абстрактные поиски основ социальных структур, ее сомнения по поводу технического прогресса, таящего угрозу для европейской цивилизации, стремление найти какой-то иной путь общественного развития. В своем романе Жан Жубер отказывается от точных географических названий и дат. Французские читатели, наверное, могут узнать в нарисованном автором Калляже курорт Ля Гранд-Мот в Лангедоке — дома-пирамиды, весь окружающий пейзаж Ля Гранд-Мота напоминают картины романа «Человек среди песков». Однако встречающиеся в романе слова: «столица», «правительство», «фортификационные сооружения на восточной границе» заставляют догадываться, что речь идет о Париже, о линии Мажино, о начале «странной войны» и о ее трагическом исходе, когда фашистская Германия, обойдя линию Мажино, вторглась во Францию с севера, через Бельгию.
Обобщенно-символическая манера письма Жубера позволяет читателю делать своего рода подстановки. Так, конфликт Севера и Юга Франции воспринимается не только как конфликт между центральной областью страны и ее отсталыми районами, но и как конфликт между развитыми капиталистическими и развивающимися странами. Не отсылая нас к точным и четко обозначенным реалиям, Жан Жубер позволяет размышлять и фантазировать вместе с ним.
Вот как описывает Жубер приезжающих на стройку солдат сил безопасности, которые напоминают нам многих других наемников и карателей: «Они примелькались нам на газетных фотоснимках. Плечом к плечу, в высоких сапогах, черных касках, вооруженные дубинками и гранатометами, и кажется, будто они — утес, на который натыкается волна забастовщиков, студентов и сторонников автономии всех мастей. В них есть что-то от рейтаров и гладиаторов. Напоминают они мне также тех гигантов, о которых в батальных сценах Учелло разбиваются стройные ряды коней и копий. Это отродье досталось нам по наследству». Автор использует здесь образ-метафору, как бы перелистывая в нашем сознании страницы истории, делая акцент на том, что армия современного капиталистического государства становится враждебной народу, прогрессивным устремлениям нации.
