Человек, рожденный быть королем - [15]

Но тут их встретились глаза.

И вся минувших дней гроза,

Все что мы бедствием зовем,

В минуту позабылось в нем.

И если страх в ней ожил вновь,

И если трепет, стыд, любовь

То гнали прочь, то всем на вид

Являли жар ее ланит, —

То кто ж в толпе не объяснил

Ее лица внезапный пыл

Как скромность девы без греха,

Впервой узревшей жениха?

И вот, когда милорд сер-Реф

Вслух прочитал указ царев

И обратил глаза к княжне, —

Она, спокойная вполне,

На юношу уставив взор,

Где страсть вела с приличьем спор,

Сказала:

                «Принц! прими от нас

Привет наш в замке в этот час:

Мы рады всем, кого душой

Избрал в друзья родитель мой.

И я с доверьем отдаюсь

Тебе, с которым мой союз

Одобрил наш король, признав

В тебе к тому довольно прав.

Люби ж меня, как я люблю,

И постарайся жизнь мою

Счастливой сделать — до тех пор,

Пока нам смерть закроет взор».

Не знаю, лучше ль оценил

Слова принцессы Михаил

Чем Реф, и ясно ль отгадал,

С чего так голос задрожал

В последнем слове вдруг у ней, —

Но только смысл ее речей,

При всем их холоде, зажёг

В его груди святой восторг.

«Княжна! — воскликнул он. — Я в честь

Вменю всю жизнь мою принесть

Тому на жертву, кто привел

Меня в мой рай из бездны зол.

Я за тебя погибнуть рад

Уж за один твой нежный взгляд,

За тот небесный голос твой,

Что слаще музыки земной!»

Сказал, и хлынули у ней

Потоком слезы из очей,

И пала дева, ослабев,

В объятья близь стоявших дев.

Но звон святых колоколов

Покрыл гул смутных голосов,

И с шумом двинулся народ

В капеллу замка из ворот.

И с пеньем стройный певчих хор

Уже вступал в церковный двор;

И пред епископом, в златой

Тиаре, медленной стопой

Пошли в одеждах из парчи

Пажи, неся в руках свечи.

Тогда невесту Михаил

Повел в капеллу и забыл,

В восторге чувств, весь мир земной.

Ее лишь видя пред собой.

И, страстно друга полюбя,

Шептала дева про себя:

«Когда б проник ты в тайну дня,

О, так ли б ты любил меня!»

Пока при брачных песнях дев

И министрелей старый Реф

Пирует свадьбу в Замке Роз, —

Король другое горе нес.

К нему доходит весть, что тот,

Кем поддержать он мнил свой род,

В своей столице мертв лежит,

При свалке уличной убит.

А между тем уж наступал

Тот день, в который обещал

Княжну он с принцем обручить.

И он в раздумьи, как тут быть,

Решился ехать к ней затем,

Чтоб вместо царских диадем

Облечь, по воле злых судеб,

Невесту в грустный, черный креп.

И вот, как скоро срок настал,

Он рано утром подъезжал

При блеске солнечном к стране,

Где он уверен был вполне

Увидеть голову того,

Кто был так страшен для него.

Он думал: «Вот она с копья

Сурово глянет на меня!»

И с этой думой, позабыв

О горе, ехал между нив

И беззаботно напевал

Какой-то древний мадригал.

Когда ж он к замку своему

Стал приближаться, вдруг ему

Послышался далекий рог,

Но удивить его не мог:

Всегда трубили в замке так,

Вдали завидя царский флаг.

Но, чу! Музыки боевой

Он ясно слышит марш живой!

Сдержав коня, внимает он,

И вдруг, как чем-то поражен,

Взывает к спутникам: «Вперед!

На встречу мне принцесса шлет

Хор министрелей, в мысли той,

Что приближается со мной

Жених; а он теперь уж труп!»

Так скачет он, покуда труб,

Литавр и флейт стал резче звук,

И озирается вокруг,

Чтоб убедиться наконец,

Как обманулся маг-мудрец,

Смутивший сердце в нем своим

Вещаньем дерзким и пустым.

И вот, близь замка, у ворот,

Где был в аллею поворот,

Он видит шествие вдали,

С каким выходят короли.

По обе стороны от них

Шли девы в платьях парчовых

И стройно пели. Шел вослед,

В одежду алую одет,

Хор министрелей; дальше ряд

Вельмож, одетых как в парад;

Затем придворные пажи

И, обнаживши палаши,

Строй латников и арьергард —

Лес целый светлых алебард.

С дурным предчувствием в груди,

Король сдержал коня в пути;

Но ни на миг не изменил,

В упорстве сердца, прежних сил.

Он думал: «Если б даже мне

Пришлось погибнуть здесь в стране,

То и тогда не изменюсь,

Пока монархом я зовусь!»

Пока стоял он недвижим,

Вдруг расступилась перед ним

Толпа. И вот, рука с рукой,

Вдоль по аллее лип густой,

В коронах, в золоте порфир,

При пеньи дев, при звуках лир,

На встречу гостю из ворот

Чета прелестная идет.

За нею много лордов шло;

Пред ней, с мечами наголо,

Несли два рыцаря седых

Хоругвь с девизом царским их.

Глядит, нахмурившись, король;

Но прежде чем успела боль

В его растерзанной груди

В негодованье перейти, —

Уж старцы с знаменем в руках

Пред ним стояли в двух шагах.

И, молча, гневен и суров,

Он кинул взор на стариков;

Потом, потупя взор, спросил:

«Кто вы? Откуда? Кто решил

Явиться вам пред королем

С таким великим торжеством?»

Ответа не было. Кругом

Все смолкли в ужасе немом.

Одна принцесса, вся дрожа

И крепко руку сжав пажа,

Решилась отвечать на то;

Но слов княжны не мог никто

Расслушать. Страшно побледнев,

Король опять спросил: «Сэр-Реф,

С неделю паж мой здесь живет, —

Не так ли?»

                   «Так! — ответил тот. —

И я, согласно твоему

Им привезенному письму,

Чету в день тот же обвенчал.»

«Прекрасно сделал, мой вассал! —

Сказал король.  — А как давно

Им это счастие дано?»

«О, сир! Сегодня десять дней,

Как заключен их гименей!» —

Ответил старый Реф. На миг

Тут головой король поник,

Потом с сияющим лицом,

Окинув взором всех кругом,

Вскричал: «Ликуй со мной, народ!

Кричи: да здравствует мой род

Из века в век! А ты, милорд,

Чьей верной службой так я горд,