Человек рождается дважды. Книга 3 - [23]

— Мог бы просто уйти, ты же химик.

— Эх, Юрка, да разве я о себе? — Самсонов вздохнул и прислонился к стене.

— Ладно, садись, лучше выпьем. — Юрий разлил спирт и придвинул стакан Самсонову.

Валерий взял стакан и поднял над головой.

— Давай выпьем за… — Он, запнувшись, посмотрел на Колосова. — Давай выпьем за всемогущее время.

Юрий понял, что он хотел предложить тост за Женю, но, зная, что от неё нет никаких известий, решил не напоминать о больном.

И снова в путь. По дороге Колосов задержался на прииске «Комсомолец» у Сараева. Надо было согласовать график зимних ремонтов. Просидели допоздна. Наконец всё обговорили, сверили.

— Если согласен, подписывай.

Сараев подумал немного и повернулся к механику прииска.

— Как ты находишь? Справимся?

— Там уже стоит моя подпись. Трудно будет, но ведь такое время.

В коридорчике кто-то колотил ногами о стенку, стряхивая с валенок снег. Все повернулись к двери. Кто мог прийти в такое позднее время? Рывком открылась дверь, и вошла краснощёкая смуглая женщина лет двадцати восьми. Распахнув шубу, наклонилась над печкой.

— Пурга начинается. — Она подняла на Сараева большие чёрные глаза. — Вы скоро, Григорий Матвеевич? Одна боюсь, проводили бы.

Сараев засмеялся:

— Не могу, Шурочка. У меня жена, дети. Боюсь, что дома старуха угостит вместо ужина кочергой. Вы уж кого-нибудь похрабрей. Колосова, что ли. Он один, жена в Ленинграде. А лучше позвоните мужу, — придвинул он телефон.

— Мой телок давно спит. Ах, мужики-мужики! Я бы на вашем месте не растерялась, — она сладко потянулась. — Нет в вас ни рыцарства, ни удали.

— Да ведь муж твой наган носит. Пальнёт из ревности, а жить мне Ещё не надоело, — шутливо, в тон Ей, возразил Сараев и уже серьёзно спросил — Нет, верно, Александра Захаровна, почему вас не встречает муж?

— Доспится он, что я подцеплю себе посолидней — комиссара. Схватится, да будет поздно, — засмеялась она.

— Так сразу и комиссара?

— А что? Чем я не баба? Всё на месте. Это вы здесь все такие работяги, что не обращаете внимания.

Она сняла валенок и протянула ногу к печке.

— Ну, Если не удастся соблазнить главного комиссара, так и быть, согласна на любого помощника.

— Вы, Шурочка, идите, мы тут Ещё долго, Кланяйтесь своему мужу. Я бы, например, вас одну не пускал, — улыбнулся Сараев. — С такой темпераментной женщиной и верно опасно оказаться один на один.

— Темпераментная? Как же вы об этом узнали?.. Нет, Григорий Матвеевич, вам так и не понять, что такое настоящая женщина, — Она бросила взгляд на Юрия. — Может быть, вы, молодой человек, окажетесь более любезным?

— К сожалению, у меня машина, спешу, — холодно ответил Юрий.

— Не хотится, как хотится, и без вас могу пройтиться, — пропела она и застегнула шубу, — Ну, тогда до свидания, синьоры. Нет среди вас мужчин. Извините, Если что наболтала лишнего! — Она с шумом хлопнула дверью и, что-то напевая, сбежала с крылечка.

— Что за мадам? — спросил Колосов.

— А ты разве не знаешь Мидасову? Это наш начальник третьего прибора, бедовая бабёнка. Муж в охране и, видно, давно отступился. — Сараев снова склонился над графиком.

ГЛАВА 6

Дневная смена ушла, рабочие-заливщики сидели у ковша, курили. Пламя форсунки лизало глиняную обмазку и, поднимаясь, чадило под перекрытием. Шайхула железным крючком очистил формы, распорЯдился о порядке заливки деталей и пошёл в конторку. Передавали подробности капитуляции армии Паулюса. Шайхула послушал и, вынув из кармана несколько розовых тридцаток, положил на журнал. Подумав, достал из железного Ящика в углу комнаты небольшую пачку денег и, сложив вместе, пересчитал.

— Мало, — он почесал затылок и взглянул на часы. Было четверть девятого.

Неслышно вошла староста Левченко.

— Ого-о! Шайхула, да вы богатый человек? — разостлав газету, она села на скамейку. — Саша Ещё не приходил?

— Должен быть. А ты чего опять пришла?.. А, понял. Копчёный приехал с «Гранитного»! Значит, твой телёнок снова на выпасах, и ты умудряешься Его доить?

— Ну, зачем же так грубо? — вздохнула Левченко. — Дорогой мой, каждый живёт, как умеет. Скоро освобождаться…

— Куда ты капиталы девать будешь? Небось, развернулась вовсю? Слушай, а почему тебя девки «мадам» прозвали, а? — спросил Шайхула.

— Неумно шутишь, милый! Какие у меня деньги? Вот присылает муж, на то и живу. — Алла Васильевна досадливо хрустнула пальцами.

— Ладно, сколько с меня возьмёшь, чтобы не поднимать шухер, Если я проберусь в лагерь к девкам? — перебил он, похлопывая пачкой денег.

— Собственно, зачем тебе в лагерь? Разве мало женщин в цехе?

— В лагерь хочу. Обмануть охрану хочу. К тебе в гости приду.

— Я только староста, и не больше.

— Брось, Алка! Ты всем вертишь. Начальник тебе доверяет. Старшая надзирательница — тёмная ночь и набитая дура. Одних девок ты подмяла, других купила. Маринка одна тебя не признаёт. Да ты и Её сломаешь. Так что приду. Понятно?

Вошёл Копчёный.

— Уже ждёшь? — глянул он насмешливо на Левченко и полез в карман. — Вот, получи. — Он выбросил на стол несколько пачек денег, сел. — Твой живёт как бог, Если снова не влипнет. Только на Его месте не давал бы тебе ни гроша. Ну какая ты жена? Шкура ты!